государства, ассамблея не приняла на себя пленарную власть над правительством; напротив, она продолжала признавать право вето монарха на его действия. И хотя депутаты от трех сословий были объединены в один орган, собрание также продолжало признавать их самостоятельность как дворян, духовенства и простолюдинов. Все они имели один голос, но представляемые ими округа по-прежнему были сильно перекошены в пользу дворянства и церкви. Несмотря на это, собрание не стало назначать новые выборы. Все это, конечно, отражало политическую реальность (например, новые выборы с подобием демократического участия в них в лучшем случае отсрочили бы политическое укрепление позиций ассамблеи, а в худшем - позволили бы короне вообще распустить ее), но в то же время отражало средневековое происхождение самой ассамблеи. Таким образом, хотя это и были компромиссы с политической реальностью, эта политическая реальность представляла собой гобелен, сотканный из феодальных нитей.

7 июля 1789 г. Национальное учредительное собрание назначило комитет по разработке новой конституции. Через четыре дня Мари-Жозеф Поль Лафайет, служивший французским генералом во время Американской революции, представил на рассмотрение собрания проект декларации прав. Поскольку абстрактные принципы декларации позволяли обойти все более серьезное противоречие между зарождающейся республиканской конструкцией политической власти и сохраняющейся ролью монархии, Декларацию прав человека и гражданина было гораздо легче разработать, чем новую конституцию. Во многом задачу облегчало общее согласие с ее постулатами тех, кто придерживался принципов Просвещения, и тех, кто склонялся, часто сильно, к Руссо. Первая статья, например, начиналась с того, что была практически прямой цитатой из "Общественного договора": "Люди рождаются и остаются свободными". Второе предложение этой статьи допускает "особые различия", но ставит их в зависимость от вклада в "общее благо", аккуратно замазывая двусмысленностью любое определение того, когда (и даже могут ли) такие различия способствовать "общему благу".

 

Декларация прав человека и гражданина, принятая Национальным собранием 26 августа 1789 года

 

Статьи:

1 Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Социальные различия могут быть основаны только на общем благе.

2 Целью любого политического объединения является сохранение естественных и неотчуждаемых прав человека. Этими правами являются свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению.

3 Принцип суверенитета в основном принадлежит государству. Ни один орган, ни один человек не может осуществлять какую-либо власть, которая не исходит непосредственно от государства.

4 Свобода заключается в свободе делать все, что не причиняет вреда другим; следовательно, осуществление естественных прав каждого человека не имеет никаких ограничений, кроме тех, которые гарантируют другим членам общества пользование теми же правами. Эти пределы могут быть определены только законом.

5 Закон может запретить только те действия, которые наносят вред обществу. Ничто не может быть предотвращено, что не запрещено законом, и никто не может быть принужден к совершению действий, не предусмотренных законом.

6 Закон - это выражение общей воли. Каждый гражданин имеет право лично или через своего представителя участвовать в его создании. Оно должно быть одинаковым для всех, независимо от того, защищает оно или наказывает. Все граждане, будучи равны перед законом, имеют равное право на все достоинства, на все общественные должности и занятия, сообразно своим способностям и без различия, кроме достоинств и дарований.

7 Никто не может быть обвинен, арестован или заключен в тюрьму иначе как в случаях и формах, установленных законом. Всякий, кто подстрекает, передает, исполняет или заставляет исполнить произвольный приказ, подлежит наказанию. Каждый гражданин, вызванный или арестованный на основании закона, должен немедленно подчиниться, так как сопротивление является преступлением.

8 Закон должен предусматривать только такие наказания, которые строго и очевидно необходимы, и никто не должен подвергаться наказанию, кроме как за это быть законно осужденным в силу закона, принятого и изданного до совершения правонарушения.

9 Поскольку все люди считаются невиновными до тех пор, пока они не будут признаны виновными, то, если арест будет признан необходимым, всякая жестокость, не необходимая для обеспечения безопасности заключенного, должна быть строго пресечена законом.

10 Никто не может быть ущемлен в правах из-за своих взглядов, в том числе религиозных, если их проявление не нарушает установленный законом общественный порядок.

11 Свободное распространение идей и мнений является одним из самых ценных прав человека. Каждый гражданин, соответственно, может свободно говорить, писать и печатать, но несет ответственность за злоупотребления этой свободой, установленные законом.

12 Для обеспечения прав человека и гражданина необходимы государственные вооруженные силы. Эти силы, следовательно, учреждаются для всеобщего блага, а не для личной выгоды тех, кому они вверены.

13 Для содержания общественных сил и покрытия административных расходов необходим общий взнос. Они должны быть справедливо распределены между всеми гражданами пропорционально их средствам.

14 Все граждане имеют право лично или через своих представителей решать вопрос о необходимости общественных взносов, свободно предоставлять их, знать, на какие цели они расходуются, и определять пропорции, порядок исчисления и взимания, а также срок действия налогов.

15 Общество имеет право требовать от каждого государственного агента отчета о его управлении.

16 Общество, в котором не обеспечивается соблюдение закона и не происходит разделения властей, вообще не имеет конституции.

17 Поскольку собственность является неприкосновенным и священным правом, никто не может быть лишен ее, кроме случаев, когда этого явно требует общественная необходимость, определенная законом, и то лишь при условии, что владелец был предварительно и на справедливой основе освобожден от ответственности.

 

Во второй статье "правами человека" названы "свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению". Хотя все эти "права" можно найти как в мысли Просвещения, так и в творчестве Руссо, на практике они приобретали совершенно разный смысл.

 

Вслед за Просвещением это были сугубо индивидуальные права, которые не могли быть нарушены государством. И поскольку даже правильно сформированное государство могло нарушить эти права, они оставались за рамками общественного договора. Для тех, кто следовал за Руссо, эти же права возникали в результате осуществления общей воли; они исчезали, если и когда общая воля обнаруживала их противоречие общему благу. Индивидуальные права, противоречащие общему благу, превращались, таким образом, в "недобродетельные" исключения, и настаивать на них (или даже думать о них) мог только тот, кто не признавал общей воли. По сути, те, кто настаивал на таком построении прав, оказывались вне сообщества, которое эти права предоставляло и защищало. А те, кто уже не являлся членом политического сообщества, не могли, по определению, нарушать свои права. Но противоречие в интерпретации между двумя лагерями возникло только на позднем этапе революции. В этот момент, опять же, двусмысленность проложила путь к консенсусу.

В третьей статье политический суверенитет закреплялся исключительно за "нацией".