другие, уходящие корнями в далеко прошлое, ремесла – деревообрабатывающее, кожевенное, овчинно-дубильное, мыловаренное, сапожно-ичижное и т. п. Но Указом от 1686 г. татарам было разрешено беспрепятственно торговать[228].

После того, как была дана Екатериной II «Жалованная грамота городам 1785 г.», купцы стали подразделяться на три гильдии. В первой состояли купцы с капиталом от 10 тысяч рублей; во второй – от 1 до 10 тысяч руб.; в третьей – от 500 руб. Формировались торгово-промышленные кланы, как, например, Кулахметовых, Богдановых-Туишевых, Акчуриных и Дебердеевых. Так, в 1912 г. купец А. Агишев создал «Товарищество на паях Тепловской суконной мануфактуры» в Сызранском уезде Самарской губернии с капиталом 400 тыс. руб., где работали более 1000 чел. и производили продукцию на 3.7 млн. руб.

Из отчета Ф. Ф. Чекалина за 1875 г. «Материалы для статистики мануфактурной промышленности Кузнецкого уезда» видно, что для кожевенных заводов сырье использовалось как местное, так и привезенное из Уральска и Заволжья в целом, а товар продавался в областях Войска Донского и Воронеже. В деревне Пенделке Почетные граждане Пензенской губернии братья Яхья и Мустафа Абдулнасыровичи Дебердеевы производили сукно различных видов: гвардейское без ворса, гвардейское с ворсом, армейское сырое, шленское, каразей и т. д. на огромную по тем временам сумму – 414 700 руб. в год (в 1875 г.). Сукно сдавалось до 200 тысяч аршин в казну, а остальное реализовывалось в Нижнем Новгороде и на местах. При фабрике имелась шерстяная и суконная мойка на реке Кададе, принадлежащая Абдульмяну Сюбханкуловичу Дебердееву. Он производил продукции до 100 тысяч рублей в год.

В 1868 г. пензенский купец 2-ой гильдии Зариф Курмаев (-ич) Богданов подал прошение в Пензенское губернское правление о том, чтобы по правую сторону реки Старой Пензы, на арендованной земле купцом 2-ой гильдии Кулахметовым (которая была отведена для строительства клеевого завода), на незанятом участке построить фосфорно-спичечный завод. В мае 1882 г. вышло постановление Городской управы о сдаче в аренду кузнецкому купцу 2-ой гильдии, Почетному гражданину Дебердееву Яхье Абдул Насыровичу под паровую лесопильню и мельницу на участке по правому берегу Суры «за пристанью Кадомуева» (ГАПО. Ф.109, оп. 1, д. 182).

Дело по жалобе посадского человека, бывшего таможенного и кабацкого откупщика в Инсаре Степки Савельева на бывшего таможенного и кабацкого откупщика Сафарки Кутлубулатова в незаконном держании у себя на подворке винокурения, торговле вином и в больших расходах причиненных грамотами и челобитными. Дело состоит из 4-х грамот царю Алексею Михайловичу и инсарскому воеводе Василию Ивановичу Челищеву…(ГАПО. Ф. 1120, оп. 1, д. 1946).

На деньги купцов были построены и содержались сотни мечетей в губерниях региона и за его пределами. «Ак байлар», до революции так назывались татарские меценаты или честные предприниматели, тратили немалые деньги на образование, постройку мечетей, благотворительность, реализовывали крупные проекты, поддерживали медресе. Их махалля принимала бизнесменов с высокой репутацией[229].

К сер. XIX в. в среде татарского населения образовался достаточно большой торгово-промышленный капитал, местами сравнимый с русским капиталом. Но крупнейшим сосредоточием татарского предпринимательства оставалась Казань. Надо сказать, что природные богатства Пензенского края открывали большие возможности для ведения сельского хозяйства и занятий различными ремеслами: кожевенным, обработкой дерева, бортничеством (буртасы), изготовлением конкой упряжи, прядением, ткачеством, заготовкой пушнины, пошивом теплой зимней одежды из овчины и др[230].

До 1680 г. татарские князья и мурзы продолжали нести службу в Московском государстве и, соответственно, владели своими поместьями и вотчинами. У пензенских татар, которые давно стали оседлым народом, животноводство было все еще важной в XIX в. отраслью хозяйственной деятельностью, хотя и являлось как бы вспомогательной и подсобной земледелию. Традиционно животновостство носило натурально-потребительский характер: скот и птица служили источником продовольствия, а сырье шло для домашних ремесел и кустарной промышленности. Однако, в дальнейшем положение стало меняться в худшую сторону по мере сокращения кормовой базы скотоводства и существенного уменьшения площадей для сенокосов и выгонов скота.

Алатырская Приказная изба. Выпись на поместье алатырских служилых татар Уразмета Тулубаева, Убахтея Таматова и Алмакана Енбаева (1644 г.)

Татары традиционно занимались коневодством, и всех их особо отличала характерная любовь к лошади. О ее роли в жизни татар историки писали примерно следующее: «Татары родятся и вырастают в седле и на лошади». Лошадь служила средством передвижения, была боевым товарищем в походах и на облавной охоте. Кроме использования лошади как транспортное средство, кобылье молоко использовалось широко в национальной кухне. Из конского молока изготавливали сыры, сбраживая его с ячменем, делали кумыс, на молоке варили различные похлебки. До настоящего времени молодая конина считается у пензенских татар лучшим из всех видов мяса. Конский жир использовался как наружная мазь против некоторых болезней и ожогов, способствовал заживлению ран, смягчению боли.

Конскую колбасу любят не только татары, но население других национальностей. Из конского волоса делали прославленные в войнах татарские арканы и плели защитные приспособления для воинов. Шкура лошади после обработки в виде кожи использовалась для изготовления обуви и сбруи. Из шерсти, получаемой при линьке, делали войлок, которым покрывали юрты, а также делали войлочные паласы.

Татарские лошади вели свою родословную от монгольской породы, которая известна со времен Чингисхана и не претерпела с той поры особых изменений. Монгольские лошади скромны, выносливы и сообразительны, хорошо ориентируются на бегу по пересеченной местности. Очень многие татары нанимались издревле работать в те городские организации, где дело было связано с лошадьми – заготовители, извощики и т. д. Вот что мы узнаем из газеты «Пензенские губернские ведомости» за 1866 г.: «…Лошадь у татарина была не особой породы, а обыкновенной рабочей: часто жилистая, сухая, но не худая по сравнению с лошадьми русских… Не все татары употребляют лошадиное мясо, и наши простолюдины думают, что они такие охотники по их выражению «до конины». Богатые татары если и едят мясо лошади, то только молодой и, кажется, исключительно применяют в пищу одну шейную часть жеребят. Бедные татары, правда, употребляют лошадиное мясо, особенно в виде своей национальной салмы. Зажиточные люди едят преимущественно говяжье мясо и козлиное»[231].

Коневодство, как профессия, начало зарождаться на Руси еще до Золотой Орды. Лошадь на Руси ценилась невероятно высоко. Так, в XI в. князь Ярослав Мудрый издал сборник законов, в котором предписывалось виновному в убийстве чужой лошади уплатить в казну 12 гривен; для сравнения: тот, кто убил свободного крестьянина, обязывался выплатить штраф лишь 3 гривны. Князь Дмитрий Донской скупал у татарских купцов степных лошадей, которых те специально для него привозили из районов Заволжья. Наряду со скотоводством большую роль у татар играла охота. Облавная охота требовала спец. выучки загонщиков и