В подтверждении своих слов я указала на скалу.

– Справа есть пещера с термальными источниками. А слева еще одна, где ты спрятал много сокровищ. О! Вероятно, там и песочные часы лежат.

Брадур снова придержал качели, а я повернула голову и встретилась с его предостерегающим взглядом.

– Я не стану их красть, – произнесла я тихо, находясь слишком близко к нему. Воспоминания вчерашней ночи тут же взорвались в сознании, и в этот момент он снова меня отпустил. Я полетела и улыбнулась.

– А там, за цветочной поляной, грязевое болото. Однажды я чем-то тебя разозлила, и ты столкнул меня туда! А я не растерялась и затащила тебя следом.

Новые воспоминания рождались быстрее, чем я успевала их озвучивать. Стоило только посмотреть куда-то, и я тут же видела обрывки прошлого.

Брадур резко остановил меня и встал напротив, буравя злым взглядом.

– Не тебя, – поправил он. – Не тебя столкнул. Гривельду.

Я опомнилась и посерьезнела. А после согласно кивнула и кое в чем призналась.

– Я уже не понимаю, где воспоминания, а где реальность. Что было этой ночью? Иллюзия? Сон? Прошлое?

Брадур, поджав губы, отвернулся от меня и собрался уходить. Но я спрыгнула и пошла за ним.

– Не отворачивайся от меня, – потребовала я. – Мы же договорились. Если мне суждено погибнуть за мой народ, то ты ходя бы будешь честным со мной.

– Это не твой народ, – вскрикнул Брадур и резко обернулся. – Не твой остров, не твои воспоминания. Не твоя жизнь.

– Но свою жизнь я все-таки должна отдать! – в тон ему проорала я.

Тьма Брадура заклубилась темным облаком над его головой, но маг с рыком отогнал ее обратно. А после выдохнул и расправил плечи.  На секунду он прикрыл глаза, а когда вновь распахнул их, черты его лица разгладились. Темный взгляд вдруг стал нежнее. Ласковей.

– Ночь была реальной, – произнес он наконец.

Я сглотнула и кивнула. Почему-то эта новость вызвала во мне только горечь. Если он и правда был так нежен со мной, то…

– Почему вначале мне казалось, что я Гривельда? Волосы были светлыми.

Брадур опять сцепил челюсти, явно не желая мне отвечать. Но я напомнила снова:

– Без секретов. Просто скажи.

– Я наложил на тебя морок, – произнес он. И эти слова будто лезвием прошлись по моему сердцу.

– Ты… хотел представить ее вместо меня?

Даже воздух вырвался из груди, будто ее сдавило невидимыми канатами. Я знала. Я так прекрасно знала, что никогда не заменю его жену. Но почему тогда услышать это было так больно?

– Марина…

Он позвал меня, когда я прошла мимо, но остановиться не могла. Мне хотелось сбежать, убраться от его взгляда, закончить эту битву. Очевидно, что я ее проиграла и…

Он не пустил. Как и в озере, завладел моими ногами, заставив застыть на месте. А потом сам подошел со спины и произнес в макушку:

– Сначала. Но потом я захотел тебя. Ты жива. Ты рядом. И я знаю, что ты – не она.

Он обошел и встал передо мной так близко, что наши носы соприкоснулись. Он смотрел на меня теперь так странно – с примесью тоски и страсти.

– Ты – это ты, – шепнул он и коснулся моих губ. Тьма больно обожгла, но маг опять зарычал, загнав свою силу куда-то поглубже, откуда она уже не высовывалась. А после я снова почувствовала тело. Ноги, руки и губы больше не были скованы. Он будто давал мне выбор – бежать или остаться с ним. Принять его поцелуй. И как мне быть, когда душа всем естеством тянется к мужчине, а сердце разбито вдребезги?

Я – это всего лишь я.

– Тебе это не нужно, – проговорила я медленно, не в состоянии оторвать глаз от его губ. – Почему я должна тебе это напоминать? Ты сам прекрасно знаешь. Тебе не нужна я. Все, что ты делаешь – для твоей жены. Зачем тогда меня мучать?

Я отошла от него и наконец собрала в себе крупицы силы, чтобы посмотреть темному магу в глаза.

– Я не буду сопротивляться, Брадур. Не буду умолять тебя сохранить мне жизнь. Не буду препятствовать, когда ты попросишь магию во мне. И я больше не хочу медлить. Не нужна мне никакая отсрочка. Просто сделай это. Проведи этот ритуал. Сегодня!

Вот и все. Во мне больше не осталось сил на самообман. Этот маг никогда не полюбит меня так сильно, как любил Гривельду. Сколько раз он говорил мне, что она его вторая половинка души? И кто такая я? Лишь промежуточный утешительный приз. Он заберет мой Свет. Он вернет свою Гривельду, а от меня останется лишь пепел. Так зачем страдать, надеясь на призрачное счастье? Наверное, свой кусочек я уже отхватила. В тот короткий отрезок времени с Сатаром. И сегодня ночью, когда эти сладкие губы целовали меня, доводили до исступления.

Не выдержав затяжного молчания, я подошла к Брадуру и сама его поцеловала. Жестко, до боли. Он даже не отвечал мне, стоял как статуя. Но мне было достаточно того, что я получила. Большего мне просто не предназначено судьбой.

– Давай! – потребовала я.

Брадур даже не смотрел на меня. Его жесткий взгляд был устремлен поверх моей головы, когда он глухо произнес:

– Мне нужна пирамида, Марина, – напомнил он. – Ее украл демон.

– Ты можешь вернуть ее? – спросила я, начиная злиться.

Темный маг кивнул, так и не взглянув на меня.

– Тогда иди, – приказала я. Именно приказала, не боясь ничего. А когда он так и не сдвинулся с места, только опустил на меня свои полные Тьмы глаза, я закричала во все горло: – Иди! Ну! Чего стоишь! Верну эту часть Света и проведи клятый ритуал. Иди!

Я стукнула его кулаком по груди, и он даже не остановил меня. Только вздрогнул от силы удара. И тогда я ударила еще. И еще. Я бы била его бесконечно, чтобы прогнать. Потому что каждая секунда с ним причиняла адскую боль. Он никогда не станет Сатаром. Никогда не будет моим. Но я, черт возьми, очень надеюсь, что Гривельда будет счастлива, когда воссоединится с мужем.

– Покончи с этим. Пожалуйста!

Он перехватил мою руку, когда я в очередной раз замахнулась, тяжело выдохнул, а после с шипением сжал челюсти и пропал. Заклубился темным туманом и растворился, будто его и не было вовсе.

– Вот так, – хрипло прошептала я и села на качели.  – И не возвращайся без пирамиды.

Я прижалась лицом к канатам и расплакалась. Пускай. Сейчас я могла себе позволить слезы, пока никто не видел. А потом я буду храброй и смелой. Я подарю свою жизнь всем магам Тарты, потому что они заслуживают любви. Пускай мне уже никто не поможет, но я могу спасти тысячи.

Брадур пропал на целый день. Утром я бездумно бродила по пляжу, к обеду проснулся тролль, и принялся меня кормить рыбой. Кажется, у животного обострился отцовский инстинкт, потому что рыбы он наловил горку размером с меня. А только я пыталась отпустить несчастный улов в море, тут же на меня рычал. Как будто мне одного злого мужчины было не достаточно.