воздушное пространство. Так что американские самолеты, даже если бы аэропорт и смог их принять, все равно не смогли бы приземлиться – им этого не позволили бы советские истребители. А значит, никакой подмоги с воздуха американцам не будет. А если так, то у них мигом пропал воинственный пыл, они не хотят больше разрушать Берлинскую стену и начали отводить от нее свою технику и войска. Операцию можно считать завершенной. Спецгруппа «Дон» должна прибыть в гражданский аэропорт Тегель, откуда специальным рейсом будет доставлена в Москву.

– Не понял! – произнес Богданов в рацию, выслушав сообщение. – Каким образом мы доберемся до Тегеля? Кто нас отсюда выпустит? Прошу пояснения!

После некоторого молчания и эфирного треска голос в рации разъяснил, как спецназовцам добраться невредимыми до аэродрома Тегель. Оказывается, Богданова и его подчиненных обменивают на захваченных в Восточном Берлине американских спецназовцев. Командование американского воинского контингента, расположенного на аэродроме Темпельхоф, уже в курсе. Так что все пятеро бойцов могут спокойно покинуть территорию аэродрома – препятствовать им никто не будет. За пределами аэродрома их должны встретить и передать привет от Парамонова. Эти же люди помогут спецназовцам добраться до Тегеля. Все, конец связи.

– Вот оно как! – теперь настала очередь удивляться Рябову. – А мы-то ломаем головы – отчего они перестали к нам ломиться? Что ж, если так, то сообщай нашим. Да и пойдем отсюда. Авось не пристрелят со злости…

Богданов, не мешкая, сообщил по рации Дубко, Павленко и Муромцеву о последних новостях.

– Выходим все вместе ровно через десять минут! – приказал Богданов. – Встречаемся, а дальше я скажу, что делать. Все, время пошло!

– Почему через десять минут? – не понял Рябов. – Можно бы и раньше…

– У нас – раненый, – ответил Богданов. – Кто знает, как он там? Чтобы его собрать в дорогу, нужно время.

* * *

Последних новостей Муромцев не слышал – он был без сознания. Как только утихла стрельба, он выронил из рук автомат и затих. Мерида попыталась привести его в чувство с помощью все той же нюхательной соли, но на этот раз безуспешно.

– Мы уходим, – сказал ей Павленко и для верности пояснил свои слова жестами. – Через десять минут.

Мерида часто закивала головой – она поняла, что сказал ей Павленко.

– А вы можете идти, – указал ей Павленко на дверь. – Вот сейчас я отопру, и идите…

Женщина отрицательно покачала головой, указала на Муромцева и что-то произнесла по-английски. На этот раз уже Павленко все понял без перевода: она не уйдет, пока здесь будет находиться Муромцев.

– Ну, что ж, – почти без всякого удивления сказал Павленко. – Тогда помоги мне его собрать.

Мерида быстро расстегнула на бесчувственном Муромцеве одежду и осмотрела его раны. Они не кровоточили, и женщина привела одежду Муромцева в порядок. Затем она открыла коробку с медикаментами, стала вытаскивать их оттуда и совать в руки Павленко, что-то горячо ему объясняя.

– Да-да, – кивал Павленко. – Я все понял. Конечно, они пригодятся! Все пригодится. Дорога-то дальняя. Спасибо тебе.

И стал рассовывать медикаменты по своим карманам. Затем он перебросил оба автомата – свой и Муромцева – за спину, взял ключи от дверей, отпер замки, какой-то миг подержал задумчиво ключи в руке и бросил их на пол. После этого он подошел к Муромцеву, взял его на руки, как берут уснувшее дитя, и шагнул за порог. Мерида то ли коротко всхлипнула, то ли судорожно вздохнула и пошла следом.

За дверью толпились солдаты. Американцы это были или немцы, Павленко не приглядывался. Да и какая разница? Он просто шел вниз по лестнице и нес на руках раненого товарища. Боковым зрением он, конечно же, наблюдал за противниками. Те стояли молча, никак ему не препятствуя. Одни смотрели на Павленко и Муромцева с любопытством, другие – со злобой, третьи – каким-то неопределенным взглядом… Мерида шла рядом. Кто-то из солдат ее о чем-то спросил, но она лишь махнула в ответ рукой.

Внизу их уже ждали Богданов, Рябов и Дубко. Дубко и Рябов приняли Муромцева у Павленко.

– Как он? – спросил Богданов.

– Дышит, – коротко ответил Павленко.

– А это кто? – указал Богданов на Мериду.

В ответ Павленко лишь устало махнул рукой: не спрашивай, мол, потому что есть на свете такие вопросы, на которые просто так, в двух словах, не ответишь. А на подробный ответ сейчас нет времени. Да и сил – тоже.

– Пошли, – сказал Богданов. – За воротами нас должны ждать…

Мерида вдруг быстро и сбивчиво заговорила. Спецназовцы взглянули на нее – кто с недоумением, кто с удивлением.

– Да, конечно, – кивнул Павленко. – Обязательно скажу. Вот он очнется, и скажу. А тебе – еще раз спасибо. И прощай.

– А ты, оказывается, знаешь английский язык! – удивленно произнес Рябов. – Почему не сознавался?

– Ничего я не знаю, – сказал Павленко. – Просто есть такие слова, которые понятны на любом языке. Без всякого перевода.

– Пошли, – еще раз произнес Богданов.

* * *

Никто не чинил им препятствий, даже не окликнул. За пределами аэропорта к ним подошли двое одетых в штатское мужчин.

– Вам привет от генерала Парамонова, – на русском языке сказал один из них.

Богданов лишь устало кивнул – на большее у него не хватало сил.

– Мы должны доставить вас в Тегель? – спросил мужчина.

– Да, – сказал Рябов.

– Тогда – пройдемте. Там – машина. Это раненый?

– Да, – ответил Рябов.

– Может, отправить его в госпиталь? – неуверенно предложил мужчина.

– Его? В госпиталь? В этой стране? Братишка, не надо так шутить… Здешние госпиталя – не для нас…

– Тогда позвольте, мы вам поможем, – предложил мужчина. – Донесем его до машины.

– Спасибо, – отозвался Рябов, тяжело дыша. – Но мы уж как-нибудь сами. Лучше примите наше оружие. Нам пока оно без надобности…

…Когда машина мчалась в сторону Тегеля, Муромцев вдруг на короткое время очнулся.

– Где она? – спросил он.

– Мерида? – отозвался Павленко. – С ней все в порядке. Жива. Просила передать тебе привет. Сказала, что будет тебя помнить и надеяться, что вы когда-нибудь встретитесь. Чтобы