И она жаждала реванша.

Это чушь, успокаивал он сам себя.

И сам себе не верил.

Жуткая фигура двинулась в направлении ящика с игрушками; глазки-перышки неотрывно следили за ним. Что у нее на уме? Убить его тем же способом, как была убита мать - залезть ему спящему в глотку и задушить? Дэниэл вздрогнул, представив, насколько близко он был от такого поворота судьбы. Он действительно жутко устал и если бы успел заснуть, то никакой шорох уже не разбудил бы его, а потом оказалось бы слишком поздно.

Он быстро окинул взглядом комнату в поисках оружия и заметил рукоятку своей старой бейсбольной биты, торчащей из-под кровати. Хватит ли храбрости? Расстояние - пять широких шагов. Надо пробежать половину комнаты, нагнуться и вытащить ее. Что успеет сделать за это время кукла?

Не имеет значения. Если он не хочет голышом спасаться бегством в темном коридоре и в придачу дать возможность спрятаться кукле, то бита - его единственная надежда.

Хорошо, что бита лежит под изножьем кровати, рукояткой в сторону двери. Вытащить ее трудно, но можно. Даже если кукла побежит к двери, пока он будет нагибаться, она вряд ли успеет справиться с запором, и у него будет шанс настигнуть ее и уничтожить раньше, чем она успеет скрыться.

А что если она решит напасть?

Об этом даже не хотелось думать.

Дэниэл бросил еще один быстрый взгляд на шевелящуюся темную фигурку и метнулся вперед. Он нагнулся, остро ощутив в тот же миг уязвимость своих болтающихся гениталий, ухватил знакомую обмотанную изолентой рукоятку и тут же выпрямился, готовый к нападению и защите.

За ту долю секунды, пока он разворачивался, за спиной щелкнул дверной замок. Кукла уже выбежала их комнаты. В коридоре слышался ее посвистывающий смешок, напоминающий звук жесткого веника по деревянному полу.

Дэниэл ринулся за ней, как был, голым. Меньше всего его занимало в данный момент соблюдение правил приличия. Зарычав, он изо всех сил метнул биту над полом, надеясь, что кукла не успела далеко убежать и ему удастся сшибить ее.

Не тут-то было.

Темная фигурка со смехом растворилась в глубине темного коридора.

- Черт побери! - в сердцах воскликнул Дэниэл.

Он поднял голову и на противоположной стене заметил бледный светлый полукруг, словно от лунного света. На фоне этого полукруга ему почудилась тень.

Тень девочки.

Донин.

Манящая к себе.

После этого он вернулся к себе в комнату и запер дверь. Всю ночь он боролся со сном, временами проваливаясь в забытье, встряхиваясь, и к утру чувствовал себя едва ли не еще больше уставшим, чем накануне.

Дэниэл появился в столовой.

- Кофе? - радушно улыбнулся Биллингсли, приподнимая серебряный кофейник.

Дворецкий накрыл изысканный завтрак на банкетном столе. Дэниэл сел во главе, кивком головы отметив его старание.

Самочувствие было паршивым. Биллингсли, напротив, выглядел великолепно. Если вчера его бледный, чуть ли не покойницкий вид полностью совпадал с мистической атмосферой Дома, то сегодня он дополнил ее новой чертой - явной живучестью. Дэниэлу было несколько не по себе от этой вновь обретенной бодрости, и демонстративно прекрасное состояние служило лишним напоминанием о тех тревожных чувствах, которые он с самого начала испытывал по отношению к дворецкому.

Дэниэл посмотрел в зеркало, где одновременно отражались омолодившийся образ Биллингсли и его собственная тревожная, измученная физиономия. Разница была слишком очевидной.

Может, Биллингсли - вампир? Может, дворецкий питается им, высасывает из него жизненные соки ради собственного существования?

Нет. Более вероятно, что состояние дворецкого связано с состоянием Дома. И теперь, когда Дом снова стал получать энергию, старик Биллингсли подзаряжается этой энергией вместе с ним.

- Надеюсь, ты хорошо провел ночь? - улыбнулся Биллингсли.

- Лучше не бывает, - откликнулся Дэниэл, прихлебывая горячий кофе. Кофе оказался великолепен. - А почему вы не искали новых людей жить в этом Доме? Полагаю, вы же так делали раньше. Насколько мне известно, это же не родовое поместье моей семьи?

- Разумеется. Но твои родители знали, зачем они здесь, знали, что они делают. Их выбрали предыдущие обитатели, специально подобранные для поддержания барьера, и они занимались этим, строго соблюдая все правила и ритуалы, завещанные им предшественниками. - Лицо его вдруг окаменело; смена выражения произошла столь стремительно, что Дэниэл чуть не расплескал кофе. - Как ты помнишь, Дэнни, мальчик мой, завтрак у нас ровно в шесть. Сегодня для тебя сделано исключение, но завтра... - Он не договорил фразу, ограничившись угрожающей интонацией.

Дэниэл почувствовал, как опять заколотилось сердце, но он взял себя в руки и постарался сохранить невозмутимость.

- Ваша дочь, - заговорил он, - предсказала смерть моей матери. Она некоторым образом в этом замешана. И вы, - поймал он взгляд Биллингсли, - полагаю, тоже.

- Нет, - покачал головой дворецкий.

- В таком случае почему вы заставили нас с отцом остаться?

- Я уже говорил тебе - Дому нужны обитатели.

- Но вы знали, что она умерла?

- Да, но отчего - нет.

- Кукла, кукла, слепленная из ниток и мусора, оберток для жвачки, влезла ей в глотку и задушила.

- Я не знал об этом, - недрогнувшим голосом ответил дворецкий.

- И вы также не знали, что я сам смастерил одну такую куклу? Вы не знали, что мой сын увидел ее и она научила его, как их делать?

- Очевидно, она хотела, чтобы ты не приближался к Дому, хотела напомнить, что здесь произошло, и испугать тебя, чтобы ты не возвращался.

- А вы? Тони говорил, что вас тоже видел.

- А я старался тебя вернуть.

- И вы ничего про нее не знали? Обо всем этом вы слышите впервые?

Биллингсли молча кивнул.

Дэниэл сердито хрустнул рогаликом и принялся поглощать яичницу с колбасой. Биллингсли ненавязчиво держался чуть поодаль, подливал кофе, уносил на кухню грязную посуду, и только когда он уже кончил завтракать, позволил себе задать вопрос.

- Ты занимался с этой... с этим существом сексом?

- Нет, - твердо заявил Дэниэл. - Она очень настаивала, но я отказался. Как я говорил, поэтому я и уехал. Биллингсли понимающе кивнул.

- Не знаю, кто она или что это такое, но уверяю тебя, что я никогда ее не видел и до сей минуты совершенно не подозревал о ее существовании.

Дворецкий говорит правду, подумал Дэниэл. Действительно, он никогда не видел их вместе. Он только предполагал, что Донин - дочь Биллингсли.