Не давая ему завершить начатое, Алекс вновь подскочил к Кустову сзади и ударил ребром ладони по точке на шее, вызывающей отключение сознания. Мужчина замер, а затем тяжело рухнул на пол. Парнишка спешно сбросил петлю с собственной шеи и попытался подняться на ноги. Алекс протянул ему руку, спросив:

– Ты в порядке?

Парнишка с трудом дышал, не в силах даже ответить. Его длинные светлые волосы влажными пучками свисали на глаза, и без того худое лицо казалось бледным. Когда он выпрямился, Алекс обнаружил, что рост парня ничуть не уступает его собственному. Соперник Кустова был высок, симпатичен, если не считать какого-то странного блеска в глазах. Его взгляд напоминал взгляд не человека, а волка, затравленного и запуганного, пойманного в ловушку. Это был взгляд обреченного. Желание обезопасить себя любыми путями сквозило буквально во всех его движениях и жестах.

Понимая его состояние и даже немного сочувствуя парню, Алекс попытался улыбнуться.

– Ну, ты в порядке?

Кивком головы парнишка подтвердил, что не нуждается в помощи. Затем тоже подал Алексу руку. Рукопожатие состоялось, но когда Величко попытался убрать свою руку, то почувствовал, что мальчишка держится за нее очень крепко и при этом пристально смотрит ему в лицо. Недоумевая, что ему еще нужно, Алекс тоже устремил взгляд на юношу. Тот улыбнулся, затем резко потянул Алекса на себя, в свободной его руке появился шприц, тут же что-то впрыснувший Алексу в руку. Глаза спасателя удивленно расширились: происходящее не поддавалось объяснению. Он даже не пытался сопротивляться, просто пытаясь осознать: зачем?

Вопрос этот остался без ответа, так как лекарство незамедлительно начало действовать. Алекс не знал, что это было, но оно воздействовало на его организм успокаивающе, убаюкивало нервную систему. Тело в считаные минуты превратилось в ватный комок, по ногам словно полоснули косой. Он смог только открыть рот, после чего грузно рухнул на пол рядом с вырубленным ранее Кустовым.

Молодой человек несколько минут молча стоял над телами мужчин, тех, кто мешал осуществлению его плана. Затем поднял отскочивший в сторону нож, подошел к Кустову, взяв мужчину за волосы, приподнял его голову и безжалостно полоснул по шее. Фонтан крови вырвался наружу, забрызгав его руки. Парнишка поднялся, сложил нож, вытер руки о собственный халат, продолжая наблюдать за вытекающим красным ручейком. Затем скинул испачканную форму, скомкал ее и, сунув под мышку, достал из кармана сигареты.

Прислонился к стене и закурил, предаваясь каким-то своим размышлениям. В коридоре все еще никого не было, да если бы и были, он однозначно не боялся, а может, просто знал, что в этот уголок почти никто не заглядывает. Спокойно докурив, он потушил сигарету о лоб убитого, саркастически усмехнулся и направился прочь.

* * *

В тот момент когда Алекс очнулся, вокруг было полно народу. Все боязливо косились на лужу крови и тела мужчин, но ближе никто не подходил.

– Гляньте, да он живой, – при виде движений Алекса выкрикнул кто-то.

Тут же Алекса подхватили под руки, помогли подняться и усадили в мягкое кресло. И посыпались вопросы. Что произошло? Кто это сделал? Почему?

Это лишь краткий перечень того, что интересовало работников. Все дополняли охи и ахи, замечания по поводу того, что на клинике какое-то проклятье и тут уже не первый раз что-то происходит. Выдвигались даже версии, что в стенах организации завелся маньяк-убийца.

Медленно выходя из транса, в котором он неведомо сколько пребывал, Алекс почувствовал, что жутко хочет пить. Но язык его опух и не умещался во рту, а потому пришлось выражать свою просьбу на пальцах. Благо, его быстро поняли, и вскоре он уже жадно заливал в себя прохладную водицу.

– Так что тут все же произошло? Кто все это сделал? – повторил свой вопрос один из мужчин в белом халате. Он выглядел солиднее остальных, имел очень маленький, по крайней мере для мужчины, нос, довольно четкие губы, хорошо подчеркивающие его индивидуальность. Волосы носил на один бок, зализывая их так же аккуратно, как и усы. В целом он производил впечатление положительного человека, которому можно довериться, но после произошедшего Алекс не рискнул бы поверить даже самому себе. Потому и молчал, тупо глядя на окружающую его толпу.

Правда, молчал недолго: рано или поздно пришлось бы отвечать, но он предпочел произнести:

– Мне нужен телефон.

Телефон ему предоставили, но пока он звонил своим и просил Ашота приехать за ним, оставив Грачева под присмотром Максимова, прибыли менты. Алекса тут же допросили по всем правилам, тщательно записали его показания, особенно те, что касались внешности нападавшего. Потребовали даже заглянуть к ним в отдел, чтобы составить фоторобот, но Алекс заупрямился:

– Я не силен в этом деле. Да и смысла не вижу – это кто-то из своих, из клиники. Дайте мне их дела с фотографиями, и я вам укажу на него.

– Хорошо, – согласился с ним старший опергруппы. – В таком случае прошу вас заглянуть к нам завтра, к этому моменту, думаю, мы все уже подготовим.

Алекс кивнул и торопливо поднялся, желая поскорее уйти «от правосудия», которое только одним своим видом умело раздражать присутствующих. Вместо того, чтобы закрыть все выходы и входы и проверить каждого, срочно вызвать экспертов и попытаться найти следы или отпечатки пальцев, прочесать клинику, дабы отыскать орудие убийства, они, как толпа доисторических мутантов с одной извилиной на всех, топтались возле трупа и высказывали разные дурацкие предположения.

Пока он спускался вниз, Ашот уже успел домчаться до клиники. Алекс увидел его в окно, но выходить не спешил, решив прежде попытаться самостоятельно определить, кто убийца. Предположив, что лучше всех о нем могут рассказать в отделе кадров, он именно туда и направился.

В отделе оказалась только одна сотрудница. Это была женщина с легкими армянскими чертами во внешности. На первый взгляд хоть и создавалось впечатление, что она русская, при пристальном рассмотрении было видно, что дамочка скорее всего сделала себе несколько пластических операций, и теперь только ее глаза были чисто армянскими, нос же был весьма четким и без горбинки, губы не сгибались дугой вниз, а приобрели неестественную пухлость, да и брови, кажется, выщипывались нещадно.

Алекс уверенно прошел в кабинет, поздоровался и представился. Затем, не дожидаясь приглашения, сел.

– Могу я с вами поговорить? – был его первый вопрос.

Женщина изобразила на лице то ли недоумение, то ли согласие, но Алекс не стал вникать в суть, тут же продолжив. Кратко, насколько это было можно, он описал ей того парня, что вколол ему снотворное, а затем спросил, может ли она сказать, кто это был.

– Несомненно могу. Я знаю в клинике каждого человека, ведь я тут восьмой год работаю. Тот, кого вы описали, это Дацко Алексей Иванович, он тут на ставке уборщика.

– Вы уверены? – на всякий случай уточнил он.

– Обижаете. Я же говорю, что знаю здесь всех. Этот парнишка тут недолго работает, но я его запомнила. Уж очень уважительный и обходительный товарищ: здоровается всегда, на комплименты не жаден. – Женщина слегка смутилась. – Умеет даме угодить.