Наступает пауза.

— Инспектор Мэнверс не приходил?

— Нет, — медленно, точно в трансе, отвечает Тони. — Видимо, ему нечего мне сказать. Эви как будто на свете не было.

— Я уверена, они делают всё, чтобы…

— Теперь мне не нужны детективы. — На лице молодой женщины расцветает улыбка. — Благодаря вам я знаю достаточно и дальше продолжу сама.

— В смысле? — хмурится Нэнси. Уж не свела ли она с ума эту несчастную женщину своей новостью?

— Мне не нужен Мэнверс. По крайней мере, пока. — Улыбка не сходит с лица Тони, пока она сжимает руку матери так, словно говоря — вот видишь, я же знала это с самого начала!

Медсестра смотрит на них, не зная, что думать. Тони отвечает ей взглядом совершенно нормального человека. Напряжение покинуло ее, черты лица обрели былую мягкость.

— Понимаете, Нэнси, теперь я знаю, что мне делать. — Она встает и подходит к окну. Приближаются сумерки, но света еще достаточно, чтобы он вспыхнул в поседевших от горя волосах. — Теперь я это вижу.

Нэнси качает головой — она-то ничего не видит.

— Точнее, знаю. — Последнее слово Тони произносит медленно, с нажимом. — Я знаю, кто тот, второй человек, организовавший похищение моей дочери. И этот человек либо расскажет мне, где она, либо умрет.

Наши дни

Тони

Сразу после ухода Нэнси я звоню инспектору Мэнверсу.

Чувствую, как трещат кости при каждом шаге, как напрягаются и болят мышцы. Кажется, что я разворачиваюсь изнутри, словно семечко, почуявшее весеннее тепло.

Я нужна Эви. Теперь я больше, чем когда-либо, уверена в том, что она жива.

Мой первый звонок уходит на голосовую почту. Снова набираю номер. С третьей попытки инспектор Мэнверс поднимает трубку.

— Мне необходимо знать, что происходит.

Мои слова звучат так резко, что горло сводит. Наш последний разговор состоялся только вчера.

— Тони, уверяю вас, расследование идет полным ходом, — без запинки выпаливает он, чувствуя недоверие. — В данный момент мы вникаем в дела мисс Дикон.

Какие еще дела? О чем он? Они что, запрашивают информацию о ее банковском счете? Анализируют звонки? Последние покупки?

— Речь не о дорожном инциденте, инспектор… Да когда ты наконец начнешь искать мою дочь?! — срываюсь я. — Когда ЭТО станет для тебя главным?!

— Миссис Коттер. Тони. Я понимаю вашу тревогу, поверьте, но прошу довериться нам. Мы делаем все возможное.

Видимо, он считает, что это успокаивает, хотя просто готов говорить и обещать что угодно, лишь бы я положила трубку. Значит, нужно сказать ему что-то такое, что заставит его слушать.

— В похищении участвовал еще один человек.

Тишина в трубке.

— Откуда вам это известно? — Интонация официальная.

Вспоминается Нэнси, которая помогает мне и маме, рискуя работой. А ведь ей, наверное, стоило немалых усилий получить место в медицинском центре.

— Я просто думаю, что должен быть кто-то еще. — Незачем инспектору отвлекаться на открытия, которые Нэнси сделала в госпитале. — Иначе вы обнаружили бы Эви в ее доме, разве не так?

— Тони, мы еще не убедились в том, что именно Джо Дикон похитила Эви. Преступления, связанные с похищениями людей, редко бывают так просты, и нам пока не ясно, каким образом немолодая одинокая женщина, которой являлась Джоанна Дикон, могла похитить ребенка и скрывать этот факт целых три года.

— А как же фотография? У нее же нашли фото, на котором Эви выглядит гораздо старше!

— На самом деле я не должен вам это говорить, но в настоящий момент эксперты изучают квартиру мисс Дикон. И если там есть хоть какие-то следы присутствия вашей дочери, они обязательно обнаружат их.

— И что вы будете делать дальше? — Я стараюсь сохранять спокойствие, но голос все равно дрожит. — Эви может быть где-то еще, живая… Вы ищете ее?

— Извините, но я не имею права отвечать на подобные вопросы. Пока мисс Дикон не оправится настолько, чтобы мы могли ее допросить, мы не можем начать полномасштабное расследование. Но мы поддерживаем связь с больницей и будем знать, когда в состоянии больной наметятся улучшения.

— Ну, тогда проверьте последние сообщения на вашем телефоне, — обрываю его я. — Джо Дикон моргнула сегодня утром.

И нажимаю отбой. Кровь кипит, сердце готово выскочить из груди. У меня нет никаких доказательств, но я почему-то уверена, что полиция поставила на моем деле крест.

То есть они, конечно, делают всё, что положено делать в таких случаях, но в глубине души не верят, что Эви жива.

Наши дни

Учительница

Харриет сидит в кресле и смотрит на газетную передовицу. Точнее, на фотографию на ней — это снимок женщины, которую Харриет знает.

Конечно, с тех пор прошло немало времени, но у нее хорошая память на лица. Именно память всегда помогала ей отлично справляться с работой. Стоило один раз поговорить с ребенком или его родителями, и она запоминала их на всю жизнь.

Люди нуждаются во внимании, причем все, от мала до велика. Каждый считает себя неповторимым, каждый хочет, чтобы другие помнили, как его зовут, и спрашивали, как он провел день рождения, даже если назвал дату всего один раз, по чистой случайности.

Вот почему Харриет сразу вспоминает разговор, который состоялся три года назад вот с этой самой женщиной, чье фото занимает теперь едва ли не всю первую полосу местной газеты.

Точнее, даже несколько разговоров.

Тогда она представилась как Мэри Шорт, а теперь в газете напечатано совсем другое имя: Джоанна Дикон.

Фотография унизительная — мало того, что сделана на больничной койке, так еще и сняли респиратор; он лежит на подушке, рядом. Ни один врач не позволил бы такого; значит, пресса опять нашла обходной путь.

Серая кожа женщины и ее слепые стеклянные глаза напоминают мертвого карпа, которого Харриет видела на берегу реки Трент однажды в детстве. Его, ухмыляясь, держал в руках растрепанный краснорожий толстяк, а ей почему-то стало ужасно грустно при виде убитой рыбины.

Харриет пробегает глазами текст под снимком.

Да, она не ошиблась: снимок сделали анонимно и разместили в соцсетях с информацией о том, кто эта женщина и в чем ее подозревают. Полный отчет на следующем развороте.

Мисс Уотсон переворачивает газетную страницу — и застывает от ужаса. Каждое прочитанное слово, каждый заголовок, каждое фото воплем взрывается в голове, не оставляя в сознании ни капли смысла. Какое-то время она, не дыша, смотрит на снимок размером в четверть страницы, а снимок смотрит на нее.