Придя домой со смены, Нэнси кормит Самсона, делает себе кофе и пару тостов с маслом и открывает лэптоп. Кот мурлычет, трется о ее ноги. Женщина протягивает руку, чешет зверя за ушком и чувствует, как его тепло и преданная любовь постепенно растворяют дневное напряжение, въевшееся, кажется, даже в костный мозг.

— Ты уж прости меня, дружок, не могу я поиграть с тобой сегодня, — говорит она и набирает в «Гугле» «доска с буквами».

Инструкция по изготовлению находится быстро и оказывается невероятно простой.

Нэнси берет белый лист и принимается наносить на него буквы с помощью черного маркера и линейки.

Держа картон перед собой на вытянутой руке, придирчиво осматривает результат своей работы.

Вот и всё.

Сейчас она больше ничего не может сделать.

* * *

На следующее утро, подойдя к палате Джо Дикон, Нэнси застает там инспектора Мэнверса и еще двух офицеров.

— Доктор Чанс тоже там, с ними, — сообщает другая медсестра почти равнодушно. — Собираются допрашивать пациентку в вегетативном состоянии, представляешь? Совсем чокнулись.

— Должны же они хотя бы попробовать… Слишком многое поставлено на карту.

— А по-моему, чем скорее ее отключат, тем лучше, — шепчет коллега. — Зря только ресурсы на такую дрянь переводят.

Наконец дверь палаты открывается, и полицейские выходят. Нэнси кивает им и отходит в сторону.

— К сожалению, на перемены надеяться не приходится, — говорит доктор Чанс. — Сейчас вопрос только в том, как долго мы еще будем поддерживать ее в таком состоянии.

— И всё же держите нас в курсе. — Инспектор Мэнверс пожимает доктору руку. — А мы пока разыщем ее сестру, как вы нам подсказали.

— Она приходила всего раз, насколько я знаю. Мы записали ее данные, но, видимо, что-то напутали, так как никого не смогли отыскать по ним…

Врач и полицейские уходят, а медсестра проскальзывает в палату.

— Это я, — говорит она и тихо закрывает за собой дверь. — Нэнси.

Подойдя к кровати, она склоняется к лицу Джо Дикон.

— Буду с тобой честной, Джо: я уверена, что твое моргание — не просто сокращение мышц. Уверена, ты еще с нами и понимаешь все, что мы говорим. — Нэнси заглядывает в стеклянные глаза пациентки, скользит взглядом по бледной, чуть влажной коже. — Сейчас мы кое-что с тобой опробуем. Это будет наш секрет. Я никому не расскажу, обещаю.

Нэнси не знает, о чем сейчас думает парализованная и думает ли вообще. Может, инсульт отнял у нее эту способность? Или наоборот, она действительно всё слышит и отвечает на каждый вопрос, но только мысленно?

Остается только надеяться.

— Ладно, Джо, если откровенничать, то до конца — тебя уже записали в покойницы. Хотя ты и сама, наверное, это понимаешь. Если ты слышишь, о чем говорят врачи, то знаешь, что дело плохо.

Нэнси умолкает. Не стоит торопиться. Очень важно сказать все правильно.

— И еще: я не осуждаю тебя за то, что ты сделала. Пока не осуждаю. Мне важно, чтобы ты это понимала. — Она оглядывается на дверь и еще ниже склоняется к лежащей. — Но мне нужны факты. И знаешь что: я придумала, как нам поговорить.

Нэнси умолкает и всматривается в неподвижное лицо, ожидая хотя бы малейшей реакции.

— Не знаю, известна ли тебе судьба Эви Коттер, но в твоей сумке я нашла ее фотографию, на которой она по меньшей мере на два года старше, чем когда ее похитили. Из этого я делаю вывод, что ты не можешь совсем ничего не знать.

И снова никакой реакции.

— Скажи мне, где она, Джо. — Нэнси переходит на шепот. — Не важно, жива девочка или умерла; Тони Коттер должна узнать, что случилось с ее ребенком. Ты можешь это сделать?

Тишина.

— Я придумала как. Но, чтобы моя идея сработала, тебе надо научиться моргать. Просто моргать, и всё. Даже не обязательно опускать веки до конца. Дрогнут они — и того достаточно. Как только ты научишься управлять ими, мы сможем поговорить.

Лицо Джо по-прежнему неподвижно. Немигающие глаза смотрят вверх, веки открыты.

— Направь всю свою энергию к глазам. Представь, что она, как молния, пронзает тебя насквозь, от пальцев ног до глазных яблок. Твои веки — как ставни, они опускаются. Энергия заставляет их опуститься.

Медсестра смотрит на дверь.

Уже почти десять, а значит, скоро придет уборщица. Будет махать шваброй, намоченной в дезинфицирующем растворе, и гонять ротавирус, натворивший бед в последнее время.

— Потренируйся, Джо. Представь, что энергия скапливается позади твоих глазных яблок. Ты же моргала раньше — я знаю, я это видела. Значит, сможешь и сейчас.

Нэнси ждет, потом снова описывает процесс.

И вдруг это происходит.

Джо моргнула. Всего один раз.

— Отлично, у тебя получилось!.. — Медсестра осекается и понижает голос. — Ты моргнула, ты это сделала. А теперь еще раз. Пытайся, пока не получится.

Нэнси смотрит и ждет.

К тому времени, когда она уходит, Джо Дикон моргает трижды.

Наши дни

Медсестра

На следующий день, когда Нэнси приходит на дежурство, оказывается, что в больнице приняты дополнительные меры в связи со вспышкой ротавируса и весь медперсонал нагружают дополнительными обязанностями.

До палаты Джо Дикон она добирается только к полудню.

— Ладно, давай попробуем еще раз. Сможешь моргнуть? Один раз.

Нэнси почти физически чувствует невероятное усилие, исходящее от лежачей.

Джо моргает.

— Фантастика! А теперь моргни, пожалуйста, дважды, ладно? Два раза, очень коротко.

Снова наступает пауза: пациентка копит силы. Потом моргает. Один раз.

Медсестра ждет, глядя в стеклянные серые глаза.

Через минуту Джо моргает снова.

Дважды.

Нэнси едва сдерживает ликование.

— Сейчас я задам тебе очень простой вопрос, — ровным голосом говорит она. — Если ответ «да», моргни, пожалуйста, дважды; если «нет» — один. Начали. Ты меня понимаешь?

Джо моргает дважды.

Ее моргание — не отчетливое, законченное движение сначала вниз, а потом вверх — нет, это всего лишь дрожание век, смазанное, расплывчатое, но даже оно — уже огромное достижение.

В сердце вспыхивает надежда.

Значит, пациентка вовсе не впала в вегетативное состояние после инсульта, как полагают врачи. Она страдает синдромом изоляции.