– Эй, мы снимем квартиру, – сказал Карлос и ударил меня подушкой по плечу, потом быстро схватил Сэм за лодыжку и потянул к себе. Он попеременно бил подушкой то меня, то Сэм, приговаривая: – Ах вы глупышки! Нищенки. И мне не верите.

Сэм начала громко визжать, цепляясь за матрас. Я схватила подушку и начала от него отбиваться, но подушка, словно горошина, отскакивала от его сильного тела. Мы упали на вонючий ковер и начали бороться и хохотать. Карлос поднялся первым, поправил рубашку, подошел к трюмо и выдвинул ящик.

– Вот, – сказал он. – Взгляни.

Он вытер рукавом пот со лба и бросил мне газету The New York Post, открытую на странице объявлений.

– Что это? – спросила я.

– Явно не пицца с двойным пепперони, – ответил Карлос. – Это объявления о сдаче квартир, Шэмрок, что же еще? Я уже начал искать.

Я посмотрела на страницу, на которой действительно оказались объявления о сдаче квартир. На полях почерком Карлоса была написана пара телефонных номеров, и один из них был жирно обведен.

Я почувствовала, что зря в нем сомневалась. Я попыталась посмотреть на собственные действия его глазами и поняла, что вела себя очень эгоистично. Деньги, как ни крути, принадлежали его отцу, а я устроила ему столько головной боли из-за того, что неделю не смогла прожить без его поддержки. Я решила загладить свою вину.

– Карлос, – начала было я, приподнимаясь с пола, но он остановил меня движением руки.

– Послушайте, – произнес Карлос. – Сегодня мы отдыхаем и веселимся. Одевайтесь покрасивее, и я устрою вам праздник.

До центра мы ехали на такси. Мы направлялись в место, которое, по словам Карлоса, должно было сразить нас наповал. Никогда раньше я не видела, чтобы за такси заплатили тридцать долларов, как тогда сделал Карлос. Во время поездки он сидел на переднем сиденье и по-испански болтал с водителем, переключая радио с рока на хип-хоп. Мы перестали прыгать по радиостанциям, когда заиграла песня Фокси Браун под названием «Gotta Get You Home». Карлос делал вид, что крутит пластинки, как диджей. Мы с Сэм подпрыгивали на заднем сиденье в такт музыке, а ветер из открытых окон разметал наши волосы.

Наступил вечер, и небо стало пурпурно-синим. Я высунулась из окна и глубоко вдохнула запах поздней осени, пропитанный влажностью, которая бывает перед грозой. Мимо нас проносились семьи в своих машинах, на задних сиденьях которых сидели обычные подростки, пристегнутые ремнями. Их упорядоченная жизнь только подчеркивала полный хаос нашего существования.

Мы были молодыми бунтарями, которые вместе строили свою жизнь, так непохожую на ту, которой жило большинство. Наше приключение могло стать захватывающим или опасным. Все зависело от того, что предпримет Карлос и сдержит ли он свои обещания.

Мы приехали в китайский квартал Чайна-таун, в небольшой задрипанный ресторан, специализирующийся на дим-сам[17], на Мотт-стрит. Карлос попросил у официантки, с которой он, судя по всему, был знаком, кабинку с хорошим видом и, отказавшись от меню, заказал массу еды. Он подмигивал, а мы смеялись и не задавали никаких вопросов.

В ресторане я снова почувствовала свою связь с Карлосом. Он обладал способностью оживлять и «зажигать» все, к чему прикасался. В компании с ним даже отражения света на мокром асфальте казались ярче. Карлос ушел на кухню и, вернувшись вместе с официанткой, помог ей расставить на столе блюда. Он сделал мне из салфетки прекрасную розу. Я не могла отвести от него глаз: он был такой красивый, энергичный, жизнь била из него ключом. Иногда он смотрел на меня с такой страстью, что я не выдерживала его взгляда и опускала глаза.

Сэм улыбалась шире, чем я когда-либо видела; совершенно очевидно, что она была счастлива. Если честно, то и я чувствовала себя счастливой. Это была магическая ночь, и я пожелала себе, чтобы моя жизнь всегда была наполнена простым счастьем. Кто знает, если Карлос будет со мной рядом, может, так оно и будет.

Потом в мотеле Карлос пытался, чтобы автомат по продаже напитков вернул его деньги. Подсветка автомата сделала веснушки на его лице золотисто-каштановыми. Его голос стал похож на рокот этого автомата. В тот момент я решила с ним переспать. Он давно хотел этого и постоянно просил, но я не была готова. Я решила, что это поможет укрепить нашу связь, которая в последнее время дала большую трещину. Карлос стал трясти автомат, и банки с газировкой вывалились в поддон. Ему все удается, и это тоже.

Он поставил банки с газировкой в ведерко со льдом около кровати. Сэм ушла на встречу с Оскаром, и той ночью мы остались вдвоем. Я была уверена, он почувствовал мое решение, потому что я стала слишком много смеяться и размахивать руками, как мельница.

Я не ощутила никакой боли, только тяжесть его мускулистого тела, сильный запах латекса и его горячее дыхание. Физическая близость с ним показалась мне гораздо более пустой, чем я ожидала, в ней оказалось больше физиологии движения, чем радости.

Я чувствовала себя, словно все это происходило не со мной или я была далеко-далеко. Меня удивило, что, несмотря на нашу физическую близость, мыслями я была совершенно в другом месте. Он ничего не заметил, а только механически двигался, навалившись на меня. Я попыталась найти с ним контакт и посмотреть ему в глаза, но они были закрыты.

Тогда я поняла, что секс совершенно не объединяет людей. Секс – это то, чем ты занимаешься с другим человеком, но ощущения от него у каждого из участников разные. Это не всегда акт объединения, и люди после него не становятся ближе. Более того, секс может показать человеку, насколько он одинок. Сэм рассказывала мне, что секс – это акт любви, но с Карлосом я не только не ощущала его любви, но и не чувствовала своей любви к нему.

После этого Карлос лег рядом со мной и открыл банку газировки. Я попросила его передать мне вторую. Холодная газировка обожгла горло. Я лежала, и мое внимание непроизвольно пыталось зацепиться за что угодно, но только не за нас двоих. В том, что мы сделали, не было ничего прекрасного от близости, о которой мне рассказывала подруга.

На следующий день Сэм украсила стены комнаты плакатами из журналов с изображениями певцов‑тинейджеров и аккуратно разложила свои носки и рубашки в ящик шкафа. Сэм, да и мне самой нравилась стабильность, которой у нас давно не было. На улице тихо шел дождь, и неоновые вывески ломано отражались в лужах на асфальте. Я была в сотнях световых лет от дома.

* * *

На протяжении последующих двух недель Карлос снял три соседние с нашей комнаты. Он начал вести себя по-другому, стал более властным. Деньги меняли его характер, а при помощи этих денег он менял все то, что нас окружало. Он стал много общаться с Бобби, Дианой, Джейми, Фифом и несколькими другими членами нашей группы, каждый из которых был не против выбраться из дома, повеселиться с нами и провести ночь в новом месте. Карлос за все платил, и это автоматически сделало его вожаком.