— А что, был и четвертый? — поинтересовался я, сбавляя обороты.

— Именно так. Прошу, садись у огня, здесь уютно. Сейчас объясню, что смогу.

Все прибывшие расселись вокруг костра. Наклонившись к опустившейся рядом со мной на бревно Басе, я угрожающе прошептал:

— У меня есть к тебе дело.

— У меня к тебе тоже, — она беззвучно рассмеялась и показала глазами Рона, — но позже.

— Так что тебе рассказывал хранитель? — тем временем спросил тот, с интересом глядя на меня.

— Ну-у... — собрать мысли в кучку после недавних злоключений было нелегко, и я поводил в воздухе руками, пытаясь сосредоточиться. — Что бог Теодар создал Мидкор и местных жителей, а остальные боги учили их охоте, рыбалке, ремеслам. И все было очень хорошо.

Мириды сидели и улыбались, словно каждый из них лично помнил эти прекрасные времена.

— Но коварный Рейвул научил людей зависти, — продолжал я, — и они постепенно озверели.

— Это так, — кивнул Рональд. — А дальше?

— Еще он рассказывал, что Теодар, дабы спасти человечество, создал Вакея и отдал ему свое сердце. А когда тот умер, три его сына стали основателями трех здешних рас. Вот, пожалуй, и все.

— Что ж, тогда слушай, — он тяжело вздохнул и поморщился. — У Сокрушителя зла был еще один сын, самый младший. Звали его Тинаролл. Из всех четверых он был самым добрым, искренним и честным.

Я с удивлением посмотрел на него, думая, что ослышался. От «самого доброго, искреннего и честного» пошли эти твари? Быть не может!

— Да-да, именно так. И когда Вакей почувствовал, что близится его последний час, он отдал свое сердце именно ему. Однако трем старшим его выбор не понравился. И едва отец испустил дух, они накинулись на Тинаролла, убили и забрали божественное сердце. Но не смогли поделить и долго вырывали его друг у друга. В конце концов оно раскололось на пять частей, три из которых, самые большие, остались в руках братьев. При этом раздался невероятной силы взрыв, и их раскидало по сторонам, далеко-далеко. Придя в себя, каждый из них понял, что не знает, как вернуться назад, и остался жить на той земле, где оказался. Они-то и стали прародителями трех древних рас, названных в их честь.

Теперь уже улыбки исчезли с лиц миридов, они горестно кивали, подтверждая правдивость легенды.

— Прошло много-много лет, и бог красноречия Рейвул снова заскучал. Он стал наушничать Теодару, напоминать обо всем произошедшем. Напирал на убийство младшего из четверых братьев и особенно на разбитое сердце. Теодару же, давно ставшему бессердечным, противопоставить таким речам было нечего, ведь самую лучшую часть себя он отдал Вакею. Верховный, слушая Рейвула, все больше ярился и однажды не выдержал. Подобрал один из двух маленьких кусков сердца и воскресил младшего из братьев. Специально или по забывчивости, но бог не поднял его из могилы, поэтому тот воскрес прямо под землей. Там Тинаролл и остался жить, став прародителем нового народа. Душа его пылала гневом, и смыслом существования этой расы стала месть остальным. Ох как несладко пришлось бы элгионам, мениольцам и олнейгам, если бы не жена Теодара, добрая Мирида. Она создала нас, отдав последний оставшийся кусочек сердца. А целью нашей жизни установила борьбу с тинароллами, противодействие им и всяческое сопротивление их мстительным помыслам.

Рональд замолчал, и наступила тишина. Теперь был слышен только треск дров и шелест листвы, в которой резвился ветер.

— И что же, у каждой из рас до сих пор хранится свой кусочек сердца? — поинтересовался я.

— Не совсем, — с улыбкой ответил Рональд. — Они превратились в главный ресурс. У вас это жемчуг, у других орехи, яйца. Зависит от местности.

— А у вас?

— Мы очень мирная раса, поэтому наш ресурс — цветы.

— Ну, а у тинароллов?

— Точно до сих пор неизвестно, — помрачнел он.

Четвертый рес... Не тот ли это похожий на пемзу камень, что я видел в посохе шамана? Наверняка миридам приходилось его видеть, но они пока боятся утверждать что-то определенное.

Пока Рон рассказывал, со всего лагеря собрались мириды. Теперь их было человек тридцать. Я хотел спросить, что они вообще делают здесь, посреди леса, но не успел. Бася тронула меня за рукав.

— Пойдем.

Мы направились к единственному в лагере шатру, возле него стоял охранник с обнаженным мечом. А я поймал себя на мысли, что впервые вижу мирида с оружием. Обычно они пользуются только сияющими шарами, как их... дикмусами. Не исключено, что Рональд не врет, и они действительно мирная раса. Вот только это несовместимо с задачей противодействия тинароллам. Чтобы победить этих парней со спекшейся кожей, нужно что-нибудь посильнее цветов и шариков. С ними не помогут никакие разговоры, никакая дипломатия.

Бася вошла в шатер, а меня остановил охранник.

— Позвольте запечатать ваш инвентарь.

Я не успел и глазом моргнуть, как он коснулся моего мешка ладонью, и в интерфейсе всплыло сообщение:

Инвентарь недоступен. Вы не можете что-либо достать из него.

— Есть ли у вас в экипировке артефакты? — он показал на стоявшую у его ног плетеную корзину. — Сдайте, пожалуйста.

Поколебавшись, я отстегнул Заразу и аккуратно положил ее на дно. После этого страж сделал приглашающий жест, и я вошел вслед за Басей.

Надо сказать, внутри все было неплохо обустроено. На земле — бордовый ковер, в углу что-то типа походной койки, ближе к центру — столик и деревянное кресло, а неподалеку от них — небольшой, но солидный сундук с впечатляющим замком. Он мне сразу понравился, как бы в нем пошарить?

Бася устроилась в кресле, я же остался на ногах. Она посмотрела на меня и искренне сказала:

— Мы очень благодарны тебе.

— Да было бы о чем говорить.

— Есть о чем. Ты спас нашего верховного жреца. Сам видел, мы послали за Рональдом целый отряд, но если бы ты не выпустил его из клетки, тинароллы успели бы растерзать его до нашего появления. Возьми это в знак признательности миридов.

С этими словами она протянула мне серебряную монету с крошечной дырочкой посередине. И это все? Щедро, блин, ничего не скажешь.

— Мне как бы умение и подарок обещали.

— Это, — она показала глазами на монетку, — и есть твой уникальный навык. На жетоне личный оттиск печати самого Главы воровской гильдии. Предъяви