— Если бы не ты, — прошептала я ему на ушко, — эта скала еще долго оставалась бы непробиваемой. — Котенок только ухом повел, не выплывая из умиротворенного сна. Все же, что бы ни случилось, а его жизнь стоила того, что произошло!

Я посмотрела на часы, стрелки показывали 8:30. Связи все еще не было. Бедные мои родители. Я даже не представляю, что мама сейчас чувствует, когда ее ребенок находится на другом континенте, а она даже не знает, жива ли я. «Мамочка, — произнесла я мысленно, направив задумчивый взгляд в окно, — я в порядке». Говорят, между родителями и детьми существует незримая связь. Как бы хотелось, чтобы это действительно было правдой, и мама не сошла там с ума от неизвестности, услышав мои мысли.

Встав с кровати, я натянула джинсы и легкую кофту, стараясь никого не разбудить. Подошла к зеркалу и ужаснулась. На голове черти что, бантика только не хватает. Волосы торчат в разные стороны, комками сбились по всей голове. Схватив расческу, пулей вылетела в коридор, чтобы проснувшиеся друзья не подумали, что ураган сделал свое дело, и за ними пришла смерть с гнездом на голове.

Половина волос осталась в расческе, пока я вычесывала колтуны, а оставшаяся все — равно торчала, подобно погнувшимся иголкам дикобраза. Все же не зря твердят знающие люди — не ложитесь спать с мокрой головой. Да еще и не расчесанные. Плюнув, завязала на макушке хвост, потом почистила зубы и отправилась на кухню. Оттуда уже доносились звуки, и не нужно быть слишком догадливым, чтобы понять, кто там орудовал.

— Buenos días, Maria! — приветливо улыбнулась я бодрой женщине, крутившейся около стола. Огурцы нарезаны, а на столе жарится яичница. На откуда — то взявшиеся кирпичи наложена металлическая сетка, снизу подогреваемая огнем из небольшой жестяной банки. Когда только она успевает всё? Даже подобие костра соорудила, лишь бы не оставить нас голодными! Остается только завидовать неиссякаемой энергии и изобретательности этой женщины.

— Buenos días, a tambíen, Emi! — теплая улыбка окрасила смуглое лицо. — Как ты себя чувствуешь?

— Уже намного лучше, спасибо! Вам чем-нибудь помочь?

— Можешь хлеба нарезать, и там есть помидоры. — Она указала пальцем на один из ящиков у стены. — На завтрак, думаю, хватит, а к обеду придумаем что-нибудь посерьезнее.

Я взяла несколько помидоров, налила в миску совсем немного воды, чтобы не тратить её лишний раз, и промыла овощи.

— Как думаете, ураган уходит? — неуверенно спросила я, беря нож и доску для нарезки.

— Думаю, да, — успокоила она меня. — Ветер еще сильный, но уже не такой шквалистый, как был вчера. Очень медленно шел ураган, и, думаю, только набирает силу. Возможно, я ошибаюсь, но страшно представить, что ждет другие острова, если он туда доберется.

— Вы думаете, он не распался?

— Дай Бог, чтобы распался… — неопределенно ответила она, с тоской посмотрев в окно. — Сегодня ближе к вечеру можно будет выйти и посмотреть какой ущерб он оставил после себя.

Спустя несколько минут к нам подошел Андрес, остановился у входа на кухню, и оперся плечом о дверной косяк.

— Что же вам не спится, женщины? — с улыбкой спросил он.

— Кто — то сегодня в хорошем настроении? — Мария вскинула голову и посмотрела сначала на него, потом на меня. Я спрятала взгляд, сделав вид, что усиленно нарезаю помидоры, но думаю, она и так все поняла.

— А почему кто — то не отдыхает, а хочет устроить пожар на чужой кухне? — продолжая улыбаться спросил он, и оттолкнувшись от стены, подошел к матери и поцеловал ее в щеку. Мое сердце затрепетало в ожидании. При воспоминании о том, что произошло всего несколько часов назад, у меня вдоль позвоночника бежали мурашки. Надеюсь, ничего не изменилось за это короткое время. Словно, услышав мои сомнения, Андрес подошел сзади, и поставив руки по обе стороны от меня на стол, хмыкнул.

— Крупно режешь, espinita! Я люблю есть маленькими кусочками! — а потом склонился к уху и еле слышно прошептал. — Чтобы растянуть удовольствие. — Такая незамысловатая фраза вызвала внизу живота теплую волну.

— Покажешь? — ответила, не оборачиваясь.

— Прямо сейчас? — наигранно удивился он, обхватив руками мою талию и крепко прижав к себе, давая почувствовать его утреннее возбуждение.

— Так, не крутись на кухне, Андрес! — возмутилась Мария, развернувшись к нам от сковороды. — Ты мне тут девочку стесняешь, она уже сама на помидор смахивает.

Он тихо рассмеялся, задевая губами мою шею, а я готова была провалиться сквозь землю от стыда. Толкнула его локтем в живот, а на сеньору даже взгляд поднять не могла. Вот что он за человек? То убить готов, то при своей же маме такое вытворяет? Она, конечно, ничего не видела, но не глупая ведь!

— Иди, давай лучше буди всех, а то яичница остынет! — он так и сделал, перед этим успев произнести — «Есть, мэм».

Во время завтрака Пабло долго оценивал взглядом нас с Андресом, постоянно переглядывающихся за столом. Любимый сегодня действительно был на удивление общителен, привлекая всеобщее внимание. Интересно, его настроение действительно было таким, или это продуманный ход, сделанный специально для Пабло? Ох уж, эти мужчины…

Днем мы смогли выйти на улицу, и, наконец, в лицо не бил ветер. Я покосилась на то место, куда я упала ночью, и меня передернуло. Даже сейчас подходить ближе было страшно.

Солнце еще было закрыто тучами, но все указывало на то, что ураган действительно покидает это место. Можно было только представить, сколько разрушений он оставил после себя, если даже здесь были повалены деревья, а на половине из них отсутствовала листва.

Ближе к вечеру мы впятером поехали осматривать город. Мигель вызвался с нами, выказав нежелание сидеть дома, а Луиса Мария не отпустила. Возможно кому — то потребуется помощь, а подвергать мальчишку лишний раз опасности не хотелось.

Когда автомобиль выехал на улицу, создалось впечатление, что мы находимся на какой — то площадке, где снимают фильм — катастрофу. Многие деревья вырваны с корнем, и валяются прямо посреди проезжей части, электрические провода висят оборванные, подобно змеям с лиан, а на некоторых домах отсутствуют крыши и окна. Весь этот ужас лишил нас дара речи. Мы медленно ехали по дороге, не в силах оторвать оцепенелый взгляд от разрушений. Один магазин выглядел сожженным, и даже сейчас было заметно, как от его стен все еще струится еле заметный дым.

— Как он мог сгореть, если шел такой ливень? — тихо спросила я скорее саму себя, но Андрес услышал.

— Его подожгли. Смотри, он пустой внутри. Вещи вывезли заранее, скорее всего, а теперь можно спокойно присвоить их себе, обвинив во всем стихию. Все — равно сейчас никто расследовать этого не будет.

Какой кошмар. Даже в такой ужасающей ситуации люди действовали на благо своей выгоде. Как же так можно?

Но, тем не менее, несмотря на корысть алчных людей, все же большинство жителей оказались другими. Многие собирались вместе, совершенно незнакомые ранее, они объединялись, чтобы очистить дороги от завалов. Я видела, как многие знакомились, прямо на улицах, предлагая помощь тем, кто остался без крова. Из укрытий повыходило большинство населения. Некоторые плакали, с горестью оплакивая свои дома, другие возносили руки к небу и благодарили за то, что остались живы. Маленькие дети шлепали босыми ногами по лужам, а старики сидели прямо на асфальте, вытирая слезы.