Особенно на себя!

Потому что, если бы не я…

Перед глазами, как в замедленной съемке, до сих пор стояла бледнеющая и падающая на пол Аделин. Фернан успел подхватить дочь, отнести ее на кровать. И все завертелось быстрее, чем торнадо: Алмазный король колдовал над дочерью с помощью камней, Аделин не приходила в себя, Жизель со страдальческим выражением лица прижимала к себе плачущую Кристин, вездесущий Жужжен побежал вызывать доктора, а я…

Я впала в ступор. Стояла и сжимала кулаки, до боли закусив щеку. Потому что у Аделин, маленькой чудесной девочки, никогда подобных приступов не было. И все это случилось из-за меня. Из-за того, что я соблазнила ее папу. Ведь соблазнила же!

Не помню, как оказалась в кабинете Демаре. Кажется, просто приехал доктор, и всех выгнали из детской. А может, это Фернан меня увел, хотя я отчаянно упиралась.

— Ира, ты здесь ни при чем, — рявкнул на меня его величество и, чтобы скорей пришла в себя, потряс за плечи. А потом вручил стопку с янтарной жидкостью, предварительно усадив в кресло, и заставил выпить ее до дна.

— А? — поинтересовалась я, когда ликер (или что это было) обжег горло и быстро докатился до желудка.

— Ты все время повторяешь, что Аделин стало плохо из-за тебя, — сказал Фернан, — но это не так.

— А как же? — вздохнула я. — Она упала после того, как…

— Жизель сказала, что ты втерлась в доверие к девочкам, чтобы увести у нее меня.

— Это неправда!

— О чем я и говорю, — кивнул Демаре и закурил. Кабинет наполнился запахом его сигары — вишневым, горьким, ставшим почти родным.

Или не почти…

— Но девочки об этом не знают, — напомнила я.

— Узнают.

Мне бы непоколебимую уверенность Алмазного короля!

Ну зачем я оставила их одних?

— Есть и хорошая новость, — зло усмехнулся Фернан. — Этой своей выходкой Жизель дала мне повод прервать ее общение с девочками.

Мои глаза округлились и, судя по ощущениям, увеличились до размера кофейных блюдец.

— Фернан, она все-таки их мать…

— Которая раньше почти не вспоминала о них. Наоборот, Жизель делала все, чтобы дочери были от нее как можно дальше.

А теперь едва их не облизывает и не выпускает из объятий. Что совершенно не вписывалось в ее образ.

— Что ей нужно?

— Не представляю, — поморщился Демаре. — Уж точно не я. И не девочки.

Я кивнула, соглашаясь. Они и сейчас ей не нужны. Любящая мать позаботилась бы о чувствах детей в первую очередь и только потом — обо всем прочем.

— Теперь они все равно знают про меня. И про нас. Они ненавидят меня.

Стопка выскользнула из рук, упала на ковер и закатилась под кресло. Но желания наклониться и поднять у меня не было, я на нее даже внимания не обратила.

— Меня они тоже ненавидят, — с мрачной усмешкой напомнил Демаре. — Этого Жизель и добивается.

Я покачала головой:

— Они не могут тебя ненавидеть. Ты их отец, которого соблазнила беспринципная вертихвостка.

— Ты так говоришь, будто у меня нет мозгов, — рыкнул гангстер-король, — чтобы разгадать женские уловки!

— Мы вообще-то говорим сейчас не о тебе, а о девочках.

— О них в том числе. Когда Аделин станет лучше (а по словам доктора, это просто стресс и реакция на перевозбуждение), мы вместе им все объясним.

Вместе?!

От такой перспективы у меня волосы встали дыбом.

— Я не могу, — испуганно затрясла головой. — У меня не получится смотреть им в глаза после того, что они обо мне знают. Что думают!

— Ира, прекрати! — снова прикрикнул на меня Алмазный король. — Это я тебя соблазнял, а не ты меня. — И с досадой добавил: — К тому же так и не соблазнил.

— Но они считают меня разлучницей. А вдруг… Вдруг это спровоцирует новый приступ? Я никогда себе не прощу, если девочки пострадают из-за меня!

Алмазный король положил сигару в пепельницу, шагнул ко мне. На этот раз, правда, трясти не стал, просто, наклонившись, заключил мое лицо в ладони.

— Ира Илларионова, ты самая невозможная женщина на свете! Ты подумала о здоровье девочек, но не подумала, что без тебя им будет плохо. И мне без тебя тоже плохо.

Это прозвучало так нежно, так проникновенно, что я почти успокоилась. Каждое слово Фернана было пронизано уверенностью, что все обязательно наладится, но потом мне вспомнились глаза девочек… Такие счастливые, а через несколько минут полные слез и отчаяния.

Нет, без меня им будет лучше. По крайней мере, сейчас.

— Я хочу домой, — ответила тихо.

— Домой? — прищурился Демаре.

— В квартиру, которую снимаю.

— Твой дом здесь.

— Мне нужно побыть одной.

— Там может быть небезопасно.

— К фидруарам безопасность! — воскликнула нервно. — Я хочу уйти.

— Ты хочешь сбежать, — резко поправил меня Фернан.

— Пусть так, — согласилась я. Сейчас здесь мне было тяжело даже дышать, не говоря уже о том, что чувствовала, когда представляла, какую боль причинила близняшкам.

— Значит, тебе плевать, что девочки останутся с Жизель? Которой нет до них никакого дела!

А вот это было жестоко. Я рывком поднялась с места и вылетела за двери так быстро, что Фернан не успел ни схватить меня за руку, ни воспользоваться своим лассо. Впрочем, он не очень-то и торопился, — пока мрачный Жужжен, по какой-то странной причине даже не пожелавший меня добить, вызывал машину, я стояла в холле, обхватив себя руками. Его величество так и не появился, и я все-таки уехала.

За что теперь тоже себя ругала.

Что, если Фернан прав и я действительно им нужна?

А что, если нет? Что, если, увидев меня, они снова начнут биться в истерике? Сама я уже почти что билась, поэтому нет ничего удивительного, что успокаивающий настой совсем не успокаивал.

Должно быть, именно поэтому я подскочила как ужаленная, когда раздался звонок в дверь. Бросилась к ней, забыв, как дышать. Распахнула и… застыла в изумлении.

Потому что натолкнулась на тяжелый взгляд Миши.

Я не думала, что мы увидимся так скоро. Вообще не думала, что мы снова когда-нибудь увидимся. После того, как расстались. После того, как он шагнул за мной в другой мир, отыскал меня и узнал, что я полюбила другого. От мысли, какую боль ему причинила, до сих пор разрывалось сердце. Исправить случившееся было нельзя, но, когда я увидела Мишу на пороге своей квартиры, меня накрыло чувство облегчения и радости.

Значит, у него получилось меня простить!