– Ничего себе буря! Тридцать лет подряд бушует! А почему тогда телефонная связь пропала? – Метростроевцы тоже не собирались сдаваться. – Если из-за чепухи такой сыр-бор разгорелся, как мы потом договариваться будем?

– А никак! Какой может быть договор с жуками хитрожопыми! Договорились заранее между собой, а теперь мутят баланду! Одним Европу подавай, поскольку они дети Яфета, другим лучшую часть Азии! Землю обетованную! То, что вы семиты, давно известно, только нас на понт не возьмешь! Свои мозги имеются!

– Да берите вы себе хоть две Европы! – Начальник планового отдела, стараясь справиться с нервами, гнул свою указку в дугу. – И Солнце с Луной в придачу!

Тут уж подняли ропот светляки:

– Кто дал вам право распоряжаться Божьими светилами? И Европами тоже не бросайтесь! Если добром не договоримся, жребий будем метать!

– Тихо! – внезапно для всех рявкнул Кузьма. – Подняли гвалт, как на Торжище, мать вашу растак! Сидя здесь в четырех стенах, можно решить только один вопрос – идти за Грань или не идти. Все остальные проблемы будем решать в пути. По мере, так сказать, их появления. Сами знаете, что в Шеоле каждый шаг может оказаться последним. Без удачи нам даже до пещер не дойти. А какая может быть удача там, где каждый друг друга подсидеть старается? Людей попрошу подбирать только уживчивых. Если вдруг кто-то сволочью окажется, сам его химерам скормлю. С собой берите все, что душе угодно. Вам же свое добро и тащить. Условие только одно. Когда до сплошных мхов дойдем, все зажигалки и кресала мне сдадите. А то, не ровен час, кому-нибудь взбредет на ум закурить или костерчик разжечь. Потом, если в живых останемся, я вам все верну. Можете не беспокоиться.

Простые и ясные предложения Кузьмы повлияли на враждующие стороны самым отрезвляющим образом. Возможно, мысль о необходимости компромисса подспудно уже созрела в сознании спорщиков, однако никто не хотел уступать первым. Поэтому вмешательство Кузьмы, человека вроде бы постороннего, пришлось как нельзя кстати.

Темнушники перестали требовать невозможного, метростроевцы больше не претендовали на некое исключительное положение, светляки прекратили к месту и не к месту упоминать Писание.

Со всех сторон на Кузьму посыпались вполне дельные вопросы, большинство из которых так или иначе касалось загадочных свойств мха-костолома, а в частности – его реакции на свет, столь опасной для подземных странников.

– По этому поводу есть разные мнения, – ответил он, – но лично я считаю, что таким способом мох спасается от огня. Он же сам по себе горячий, как торф. Представляете, какой может случиться пожар? Тем более что тяга в туннелях получше, чем в печной трубе. Выгорит к едреной матери не только сам мох, но и все, что его породило!

– А что его породило? – Слова, сорвавшиеся с губ Кузьмы чисто случайно, внезапно заинтересовали как светляков, так и темнушников.

– Кабы я знал! Да только просто так ничего не бывает. Гриб без грибницы не вырастет. Вошь без гниды не появится.

– Из ваших слов следует, что мох обладает признаками живого существа, – заметил начальник медотдела.

– Так оно, наверное, и есть. Веко тоже моргает при вспышке света. – Кузьма дотронулся до своего глаза. – Естественная реакция на опасность.

– Такая реакция предполагает наличие рецепторов, механизма прямой и обратной связи между ними, какой-то двигательной системы. Но все наши попытки обнаружить нечто подобное успехом не увенчались. Хотя надо признать, что мох устроен гораздо сложнее, чем растения, заселявшие прежде поверхность земли. Только клеток разных видов в нем насчитывается свыше пятидесяти. Да и не клетки это вовсе, если говорить в общепринятом смысле…

– Хорошо, а как вы сами объясняете поведение мха? – Полемика, бурлившая здесь целый день, была подобна болотной топи: уж если ступил в нее один раз, то скоро тебя затянет с головой.

– Мы полагаем, что здесь имеет место более простая поведенческая реакция, а именно – реакция питания. Вполне вероятно, что в свое время пищей для мха, основной или дополнительной, служили какие-то светящиеся существа.

– Что в лоб, что по лбу, – сказал Кузьма. – Знал я одного умельца, так он с синим светом опыты проводил. И все равно его мох сожрал.

– Вот заладили! Мох и то, мох и се, – проворчал папа Клин. – А без него, между прочим, некоторые давно бы ноги с голодухи протянули. Это, считай, та же самая манна небесная. Ты, Индикоплав, лучше скажи, какое отношение ко мху имеют химеры? Есть между ними что-нибудь общее?

– В широком смысле – да. А в узком – нет. Вошь, например, целиком зависит от человека, на котором паразитирует. Химера же от мха не зависит. Может и сама по себе жить. Хотя и здесь не все просто. Есть такая химера, мы ее между собой точильщиком зовем, так она в тех местах, где чересчур разросшееся слоевище пробкой затыкает туннель, проедает его насквозь. Как бы для вентиляции.

– Для вентиляции?.. То-то я заметил, что там, где много мха, вроде бы легче дышится. – Сказано это было с таким видом, словно папа Клин только что совершил эпохальное открытие.

– Пыли там меньше, вот и дышится легче, – бесцеремонно поправил его Кузьма.

Судя по всему, это замечание не понравилось темнушнику, и он (никого при этом не имея в виду конкретно) выразился в том смысле, что дышать порядочным людям мешает не пыль, а некоторые вконец оборзевшие дурогоны.

Между тем совещание почти выдохлось. Все его участники (в том числе и неутомимые метростроевцы) порядочно подустали и хотели побыстрее покончить с этой говорильней, тем более что окончательное решение как бы уже имелось. Оставалось только оформить его надлежащим образом и утвердить.

Усилиями метростроевцев, которые понимали толк в приказах, инструкциях и указаниях, целиком и полностью регламентировавших их жизнь, был рожден документ, названный довольно пространно и слегка коряво: «Совместная декларация полномочных представителей основных общин, временно населяющих подземный мир». Против термина «Шеол» бурно возражали светляки.

Начало похода, целью которого было проникновение за «так называемую Грань», намечалось уже на следующее утро. Такая спешка была связана с тем, что каждый день отсрочки уменьшал шансы экспедиции на успех. Как выразился начальник планового отдела: «Разойтись по домам и вновь собраться – это то же самое, что все начать сначала».

Возглавлял экспедицию совет, в который, помимо Кузьмы, входило по одному человеку от каждой общины. Однако решающее слово оставалось за проводником.

К вящему неудовольствию темнушников, пункт о принципах дележки земной поверхности был из декларации исключен. Вместо него осталась только туманная фраза, гласившая, что «основы будущего мироустройства будут рассмотрены отдельно при участии всех заинтересованных сторон».

Любые материальные ценности, обнаруженные за Гранью, в том числе и оружие, считались общим достоянием и до особого распоряжения дележке не подлежали.