юноши побежали в замок и поднялись прямо к королевским покоям. Однако зайти в кабинет не решились, а остались ждать в коридоре. Любопытство разбирало всех троих, да только из-за стоящего у двери караула ни подсмотреть, ни подслушать возможности не было. Впрочем, ожидание длилось не слишком долго. Вскоре дверь отворилась, и из кабинета вышел гонец – усталый мужчина с растрёпанными волосами в пыльной одежде, грязных сапогах. Видно, сильно торопился, видно, новость очень важная. Вот и король Фридрих лично вышел проводить гонца.

– Пройдите в кухню, там вас хорошо накормят, – говорил он гонцу. – А после отдохните. В обратный путь отправитесь завтра. Проводите господина, – обратился король к охране.

Один из караульных вызвался исполнить приказание. Гонец поклонился государю и отправился вслед за солдатом. Тут король Фридрих заметил в коридоре юношей.

– О, вы все трое здесь! – воскликнул он. – Весьма кстати. Зайдите-ка, для вас есть новости.

Берхард, Густав и Кларк прошли в кабинет. Короля Фридриха они уважали, но не боялись и чувствовали себя при нём свободно.

– Ландграф фон Регентропф и граф Кроненберг не смогут приехать на праздники, – сообщил Фридрих без всякого вступления. – На земли Кроненберг опять покушается барон Штольценгер, и в этот раз силы его значительно выше, чем были ранее. Он нашёл союзников. Но ваши отцы – мои друзья, я многим им обязан и, конечно же, помогу. Войско послать, наверное, не успею, зато пошлю к герцогу приказ прекратить посягательства на Регенплатц, иначе он будет иметь дело со мной лично. Мне и самому уже надоела его агрессия. Для войн хватает распрей и на границах.

– Мы поедем к отцу, – заявил Берхард.

– Да, да, поедем, мы обязательно поедем, – поддержали его Густав и Кларк.

Но Фридрих твёрдо ответил:

– Нет, вы останетесь здесь. Вам ещё рано лезть в пекло боя.

– Я уже участвовал в двух битвах, – возразил Кларк.

– Ну и что? Ваши отцы доверили мне ваши жизни и благополучие, я в ответе за вас. К тому же они сами просили не отпускать вас.

Упрашивать короля бесполезно, юноши покинули его покои с тяжёлыми чувствами. Они шли по коридору быстро и молча. Вдруг Берхард остановился и твёрдо произнёс:

– Не можем мы отсиживаться здесь, когда земли наши в опасности.

Остальные тоже остановились.

– Конечно, не можем! – тут же поддержал Густав брата. – Это не честно с нашей стороны.

– Вы правы, наше место рядом с отцами в строю защитников, – добавил Кларк.

– Что с того, что нам запрещено покидать двор? – продолжал Берхард. – Разве мы маленькие мальчики? Сядем на коней и поедем.

– Правильно! – воскликнул Густав.

В этот момент он смотрел на старшего брата с нескрываемым уважением. Надо же, этот любитель кисточек всегда казался ему слабаком и трусом, и вдруг такое рвение к ратному делу.

– Немедленно собираем вещи, седлаем коней и в путь!

После полудня через западные ворота крепостной стены четверо юношей, облачённые в латы и вооружённые мечами, в сопровождении трёх слуг покидали двор королевского замка. Четверо, потому что Густав не отказался от своего решения и взял с собой Аксела Тарфа. Берхард и Кларк не были против, парень не вызывал у них никакой антипатии. К тому же Берхарда радовало, что Густав наконец нашёл себе хорошего друга.

Путешествие юношей прошло без каких-либо приключений, майское солнце ярко освещало их путь, а тёплый ветер разгонял облака. Через несколько дней молодые рыцари въехали в родные края. На ближайшем постоялом дворе им рассказали, что граф Кроненберг со своим войском уже вышел навстречу противнику и встал лагерем на окраине леса у Красной равнины, на ней он и собирался встретить барона Штольценгера. Коротко посовещавшись, юноши решили направиться прямо в лагерь графа, а в Регентропф отправить слуг, дабы те сообщили об их прибытии ландграфине.

Генрих был готов к этой войне. Ещё в прошлом году он собрал и подготовил армию, чтобы дать достойный отпор и навсегда отвадить врага от желания посягать на земли Регенплатца. И вот завтра состоится бой, а сейчас рыцари и солдаты ландграфа и графа Кроненберга отдыхали под навесами, натянутыми между деревьями. Лишь караульные обходили дозором границы лагеря, внимательно всматриваясь в даль широкой Красной равнины, предназначенной для предстоящего кровопролития. Своё название эта местность получила от частых битв, что происходили на ней и обагрили землю её кровью солдат и рыцарей. На противоположней стороне Красной равнины мерцали огни костров лагеря противника – Барон Штольценгер подошёл к границам графства Кроненберга почти вплотную.

Вечером, когда уже сгущались сумерки, караульный вошёл в шатёр ландграфа и доложил:

– Ваше сиятельство, только что дозорными в лесу задержаны четверо подозрительных молодых людей. Вооружённых. Двое из них утверждают, будто бы они ваши сыновья Берхард и Густав, и требуют, чтоб их проводили к вам.

Сидящий за невысоким походным столом Генрих, оторвался от чтения документа и удивлённо воззрился на солдата.

– Мои сыновья? – переспросил он. – Не может быть. Мои сыновья сейчас находятся под присмотром самого короля.

– Я так и предполагал, что это какие-то самозванцы. Хотя и весьма похожи.

– Да? Приведи-ка их сюда, я с ними познакомлюсь.

– Но, ваше сиятельство… – обескуражено развёл руками караульный. – А вдруг они подосланы неприятелем?

– Меня окружает столько доблестных воинов, что я не боюсь вражеских подлостей. Веди.

Похвала ландграфа польстила караульному. Довольный, он выглянул из шатра и громко распорядился: «Введите пленных». Двое солдат провели в шатёр четырёх пленников в запылившихся одеждах и со связанными руками.

– Это замечательно, ландграф, что у вас столь бдительные караульные, – произнёс черноволосый парень, – но мы всё-таки надеялись, что нас признают. Неужели за четыре года мы так сильно изменились?

Поражённый неожиданной встречей Генрих вскочил из-за стола:

– Берхард, Густав, Кларк! Почему вы здесь?

– Мы не могли сидеть в тиши королевских покоев, когда землям нашим угрожает враг! – ответил за всех Густав.

– Ах, Боже милостивый! – засуетился караульный. – Это мы что же?.. Это как же?.. Ну-ка, быстро развяжите господ! И верните им оружие! – крикнул он солдатам, и, обращаясь сразу и к юношам, и к ландграфу, запричитал, – Извините, ваши милости, извините, не признали… сумерки же…

– Хорошо ещё, что не убили на месте, а лишь пленили, – проворчал Густав, потирая освобождённые от пут запястья.

– Ладно, не сердитесь, – улыбнулся Генрих, – мои воины поступили правильно. А то, что они вас не узнали, не удивительно, вы очень выросли, возмужали.

Ландграф отпустил солдат и распорядился, чтобы к нему позвали графа Кроненберга. Юношей же он усадил на лавку, а сам занял своё прежнее место за низким столом.

– Я предполагал, что вы захотите приехать, – начал он разговор, – и