ЖУРНАЛИСТ

Вы…

ХЕЙЗ

Первая девочка возвращалась из школы на велосипеде. Хотите знать, что я с ней сделал, прежде чем сбросить с крыши?

ЖУРНАЛИСТ

Я позвонил узнать, не было ли у вас других жертв. Чтобы дать вам шанс…

ХЕЙЗ

Она была такая юная, такая гладенькая, даже не поняла…

На фоне разговора раздается рев НАДЗИРАТЕЛЯ.

НАДЗИРАТЕЛЬ (ЗА КАДРОМ)

А ну надень свои (ругательство запикано) штаны!

Затем слышатся новые вопли, на смену которым вскоре приходят короткие гудки.

Глава 38 МЭТТ ПАЙН

В полном соответствии с ожиданиями Мэтта кровать в «Адейрском мотеле» оказалась жесткой. Пока он воевал с простынями, мысли в его голове перепрыгивали со звонка Келлер на стычку в баре, а оттуда на Джессику Уилер. Бросив взгляд на пластмассовый будильник, он увидел, что тот показывает 2:34 ночи.

Сейчас неплохо бы побегать. Впрочем, нет, надо все же попытаться уснуть, хотя для этого он слишком взвинчен. Агент Келлер сказала, что могло произойти умышленное убийство. Бред какой-то. Кому понадобилось убивать его семью? Больших денег с собой в Мексику они не взяли. Да и потом, у кого поднимется рука на маленького мальчика? Вполне возможно, у Келлер есть ответы на некоторые вопросы. Они договорились встретиться с утра в том ресторанчике.

Оттуда он поедет навестить дедушку, а потом проведет немного времени с тетей.

В этот момент по двери кто-то слегка стукнул. Мэтт вздрогнул и сел. Звук действительно был или ему почудилось? Он щелкнул лампой и прислушался.

Затем, мягко ступая босыми ногами, подкрался к двери и посмотрел в глазок, но снаружи никого не оказалось. Потом подошел к тяжелым шторам и самую малость их раздвинул. Парковку заливал тусклый свет, но и на ней он тоже никого не увидел. Это мог быть Ганеш, Кейла или кто-то еще из его друзей.

И в этот момент Мэтт заметил на полу какой-то предмет – сложенный в несколько раз листок, подсунутый под дверь. Для счета за проживание было рановато.

Он взял бумажку, развернул ее и почувствовал, как от волнения затрепетало в груди.

Встретимся на Бугре в 3 часа ночи?

Да или Нет

(нужное обвести)

Получив семь лет назад на уроке естествознания точно такую же записку, он обвел «Да». Мэтт бросил взгляд на будильник: 2:39. Можно было бы позаимствовать у Ганеша «Эскелейд», но Мэтт пил, хотя Кертис мог бы его отвезти. Он решил пойти пешком. Мэтт еще раз глянул на записку. Затем накинул рубашку, джинсы и потянулся за кроссовками.

До Бугра Мэтт добрался, когда у него в запасе оставалось еще пять минут. Он весь вспотел и опасался, что после пробежки от него плохо пахнет, хотя прохладный ветер его освежил. По сравнению с той ночью в девятом классе нынешняя была теплее, но во всем остальном почти ничем не отличалась: тот же шелест листьев над головой, та же светящая в темноте луна, на которую время от времени набегали тучи. То же гулкое биение в груди. Он, конечно, уже не был девственником, и после того случая ему довелось поцеловать много девушек, но ни одна из них не разжигала в груди такого огня, как Джессика Уилер. При этом Мэтт ничуть не сомневался, что сам же ее идеализировал, без конца задаваясь вопросом, зачем люди раскрашивают воспоминания в розовый цвет, превращая их в поэтизированную версию реальных событий.

Стоя посреди поляны, он воскрешал в памяти образ Джессики, которая семь лет назад появилась из леса с фонариком в руке, в пижамных штанах и облегающей ночнушке. Мэтт напомнил себе, что ничего теперь не знает об этой девочке, теперь уже взрослой девушке. Скорее всего, они были совершенно разными людьми. Годы формирования своей личности он провел в Чикаго, потом в университете Нью-Йорка. Она же осталась в Адейре и, по всей видимости, работала в «Трубоукладчике». Всего семь лет, но целая треть их жизни. Однако то, как она рассекла в баре толпу, как бесстрашно взяла на себя ответственность и положила конец стычке, отозвалось в его душе таким же наплывом чувств, как тогда, в девятом классе.

Мэтт внимательно осмотрелся по сторонам, но никого не увидел. Джессика могла и передумать. С другой стороны, его могли разыграть. Или, того хуже, кто-то заманил его сюда, чтобы заставить заплатить за вред, нанесенный городу документальным фильмом. Но о той ночи он не рассказывал никогда и никому, а о записке кроме нее никто не знал.

В лесу мелькнул свет.

К нему легкой походкой приближалась Джессика.

– Ты пришел.

Она выключила фонарик, и они замерли рядом друг с другом. В серебристом сиянии луны он видел ту самую девочку с урока естествознания. Утонченное лицо, по форме напоминающее сердце. Она повзрослела и отрастила длинные волосы, уложив их в более стильную прическу. Она все так же была примерно на дюйм ниже Мэтта. Они оба выросли. И эти губы… Нет, от этого наваждения надо избавиться.

Слова по какой-то причине застряли в горле, и он попросту кивнул.

– Прости за всю эту таинственность… – начала Джессика. – После фильма ты не самый популярный в мире человек. А на мне, ко всему прочему, еще и бизнес.

Это все объясняло. Она не хотела, чтобы их вместе видели. Прекрасно.

– Ты теперь хозяйка бара? А я думал, просто…

– …просто работаю там безголовой официанткой?

– Я не хотел…

– Да я прикалываюсь. После истории с братом мысли о колледже пришлось отложить. Когда мой дядя заболел, Рики не мог заняться баром. Стэнфорд предоставил мне некоторую отсрочку, но мой поезд, похоже, уже ушел. В баре, с другой стороны, дела идут просто отлично. В Адейре нечем особо заняться. Хотя порой, как видишь, мне бывает несладко.

– Стэнфорд? Ого!

– Я хотела уехать отсюда как можно дальше. А теперь сам видишь, как все обернулось.

– То же я могу