– Ты не можешь отъехать немного обратно? – попросила она, повернулась и посмотрела назад. – Папа говорил, они обычно останавливались у палатки с напитками и едой, чтобы их не увидел ее отец.

Ноа медленно развернулся и спросил:

– А почему твой дед так ненавидел Чарли?

Лив продолжала вглядываться в окно. Вокруг повсюду буйно росла трава, пробивавшаяся сквозь трещины в асфальте.

– Папа всегда говорил, что, по мнению ее отца, мама была слишком для него хороша, – с улыбкой ответила она.

Потом ее взгляд засек вдали какое-то движение.

– Смотри! – Лив показала на силуэт у покосившейся палатки.

Когда Ноа остановил машину, она тут же из нее выпрыгнула.

Отец направился к ним, прикрывая глаза от яркого света фар.

– Папа! – обняла его за шею дочь. Затем отстранилась посмотреть, все ли с ним в порядке. Он прищурился и заморгал, будто не мог прийти в себя от замешательства. Потом, не говоря ни слова, долго смотрел ей в лицо. – Мы за тебя волновались.

К ним подошел Ноа.

Затем лицо старика прояснилось, а в глазах мелькнул проблеск здравомыслия.

– Эдди Хаскелл! – воскликнул он и уверенным, слегка игривым тоном добавил: – Что, черт возьми, ты делаешь на этом пустыре посреди ночи с моей дочерью, а?

– Простите, Чарли. Может, тогда нам с вами отвезти ее домой? – ответил Ноа, подошел к машине и открыл заднюю дверцу.

Отец сделал в его сторону несколько шагов.

– Ладно. Но чтобы я тебя с ней здесь больше не видел. Она слишком хороша для тебя.

Сдав Чарли обратно в дом престарелых, Ноа отвез Лив домой к Синди.

Перед тем как выйти, она взглянула на него и сказала:

– Еще раз спасибо.

– Пустяки.

– Нет-нет, для меня это дорогого стоит. Особенно после того, что я наговорила тебе в свой последний приезд в Небраску.

– Я это заслужил. – Он немного помедлил и добавил: – Просто тогда у меня был трудный период. Я подумал, Томми очень похож на Кайла в детстве.

– Не переживай. Они оба красавцы, что один, что другой.

Ей вспомнилась злость – и даже страх, – когда Ноа попросил ее сделать тест. Она как раз приехала в Адейр разбираться с очередными проблемами отца. Документальный фильм тогда только вышел, и весь город кипел от ярости. Губернатор отказался поддержать прошение о помиловании Дэнни, а Ноа настаивал на этом чертовом тесте.

И она его действительно сделала – нашла в Интернете компанию, занимающуюся установлением отцовства, и под вымышленной фамилией отправила им прядки волос Эвана и Томми. Это казалось унизительным, словно ее пригласили на одно из тех жутких ток-шоу, где результаты анализа ДНК объявляют в прямом эфире. Результат сообщил, что отец мальчика Эван, и она послала письмо по электронной почте Ноа на конфиденциальный адрес, который он держал специально, чтобы никто не мог отследить переписку. Политик до мозга костей.

Ноа посмотрел на нее с таким видом, словно хотел поцеловать.

Эта мысль ее тотчас оттолкнула, и она открыла дверцу, выдерживая дистанцию. Давая понять, что ничего между ними сейчас не случится.

– Спокойной ночи, Ноа.

Он с досадой кивнул:

– Пришли мне бумаги, которые тебе дала жена Сэмпсона. Может, в них действительно есть что-то такое, что можно будет использовать для прошения о помиловании.

Дома у Синди Лив подошла к кровати уснувшего Томми и долго на него смотрела. Затем склонилась к нему, поцеловала в щечку и взмолилась, чтобы сын никогда не узнал, что прядка волос, которую она послала для установления отцовства, принадлежала совсем не Эвану. Не Эвану, а Ноа.

Сезон 1/Эпизод 2

«Они просто залезли мне в голову»

ВСТАВКА – Школьный снимок ДЭННИ ПАЙНА в футбольной форме.

ВСТАВКА – ЗАПИСЬ РАЗГОВОРА ПО ТЮРЕМНОМУ ТЕЛЕФОНУ

ЭВАН ПАЙН

Я не понимаю. По их словам, ты признался, что ударил Шарлотту. Почему ты это сказал, Дэнни? Это же бред.

ДЭННИ (всхлипывая)

Не знаю, почему. Я ничего не помню, но я бы не сделал ей ничего плохого. Я… я… я…

ЭВАН

Знаю, сынок. Просто не могу понять, почему ты…

ДЭННИ

Здесь ужасно.

ЭВАН

Держись, малыш, ты должен быть сильным. Я найду тебе адвоката, и мы все исправим. Но мне нужно знать: эти копы тебе угрожали? Пытали тебя?

ДЭННИ

Я не могу объяснить, почему это сказал. Они просто залезли мне в голову.

Глава 41

Некоторые отчетливо помнят, где были в момент убийства Кеннеди. Или когда взорвался космический шаттл «Челленджер». Когда разбилась принцесса Диана. Или когда в башни-близнецы врезались самолеты. Воспоминания, сформированные под влиянием сильных эмоций, намертво въедаются в наш мозг клеймом, выжженным каленым железом травмы. В последние семь лет Дэнни Пайн много размышлял о памяти.

Все хотели знать, почему он не мог ничего вспомнить. Сначала полицейские, думавшие, что он лжет. Затем Дэйв, его защитник со стянутыми в хвост волосами, специалист по уголовному праву. Потом эти киношники. Черт, да даже сокамерники в Фишкилле, обычно не совавшие свой нос в чужие дела. А один из них, психиатр, осужденный за манипулирование сознанием пациенток, чтобы они занимались с ним оральным сексом, даже предложил Дэнни его загипнотизировать. Нет уж, спасибо.

Почти все не сомневались, что истина – то, что на самом деле случилось с Шарлоттой – спрятана в потайных уголках разума Дэнни, и стоит снять с его воспоминаний замок, как…

Сказать, что в его голове царила пустота, он не мог. Сначала помнил лишь какие-то проблески вечеринки в чьем-то там доме. Отрывками. Как кто-то закричал: «Копы!», и он через черный ход выбежал на улицу. Потом костер на кукурузном поле и помятые металлические бочонки пива. А потом проснулся в своей постели с пульсирующей отбойным молотком головной болью. Над