Помощник с легким поклоном удалился, а Президент остался в кресле-качалке. Его настроение было испорчено полностью, и он пустыми глазами смотрел на море.

Прошло чуть более недели с того дня, как Майкл Хаммер был вынужден выкупить фотографии и пленку, где он был изображен с супругой Президента. Когда Хаммер заполучил эти злополучные вещественные доказательства греховного падения, разглашение которых не только привело бы к распаду семьи, но и создало бы реальную угрозу его жизни, первые два дня он был счастлив. Но затем наступило другое время. В душе Хаммера снова поселился страх. Он хорошо представлял себе, что его ждет, если жена обнаружит отсутствие на счету в банке полмиллиона долларов. «Если это случится, — думал Хаммер, — то моя дальнейшая жизнь превратится в сплошной кошмар». Он стал плохо спать, ему снились разные ужасные сны, а когда ночью просыпался, то часами лежал с открытыми глазами или беспокойно ворочался с боку на бок. Если жена уходила из дому, то он молил Бога, чтобы она не вздумала пойти в банк, где она, так же как и он, имела право распоряжаться счетом. Пока от раскрытия тайны спасало только то, что жена при расчетах за покупки пользовалась кредитной карточкой. Хаммер прекрасно понимал, что это долго продолжаться не может и тогда наступит время адовых мучений. И он лихорадочно искал выход. Как назло, Сара Макоули исчезла, впрочем, и специального прокурора Томаса Гордона тоже поймать на рабочем месте не удавалось. Все они словно сговорились и ускользали от Хаммера. И вдруг после очередного звонка в офис специального прокурора, вместо ставшего привычным до тошноты голоса секретарши, Хаммеру ответил сам Томас Гордон.

В первое мгновение у Хаммера даже сел голос, и он, волнуясь, хрипло поздоровался, назвал себя и попросил аудиенции. Прокурор согласился принять Хаммера немедленно, и он, не чуя под собой ног, бросился к расположенному недалеко офису Гордона.

Прокурор с интересом прочитал девять страниц о любовницах Президента и, поблагодарив Хаммера, уверенно сказал:

— Никуда он от нас не денется. Я просто не имею права скрывать от конгресса и народа Америки то, что Президент не только не служит примером нации, но и совершил перед своими гражданами преступление — он солгал под присягой. Но и сейчас, когда мы предъявим новые обвинения, я уверен, он снова нарушит клятву и допустит ложь под присягой. Вот тогда мы и захлопнем мышеловку.

Выждав, когда прокурор закончит излагать свои планы по доведению дела до импичмента Президенту, Хаммер, волнуясь и заикаясь, произнес:

— Мистер Гордон, я бы хотел с вами посоветоваться по очень важному для меня делу. Могу ли я рассчитывать, что все, о чем я скажу, останется между нами?

— Мистер Хаммер, по-моему, мы уже доверяем друг другу настолько, что сомневаться в этом вам не стоит.

— Благодарю вас, — Хаммер налил в бокал минеральной воды и, сделав несколько глотков, начал свой рассказ:

— Дело в том, мистер Гордон, что уже два года, как я тайком от мистера Президента встречаюсь с его женой.

— Ну и что? Мало ли кто с ней встречается.

— Нет, мистер Гордон, я имею в виду другое. Я с ней сожительствую.

— Где? Здесь, в Белом доме?

— Нет, конечно. Я под предлогом доставки документов приезжаю в загородную резиденцию, когда там отсутствует Президент, и мы с миссис Сарой занимаемся любовью.

По выражению лица Гордона Хаммер заметил, что тот ему не верит.

— Поверьте, мистер Гордон, я говорю правду.

— Скажите, Хаммер, а почему вы мне это рассказываете?

— Сейчас объясню. Мы нравились друг другу. Она всегда ждала меня и не скрывала радости, когда мы оказывались вдвоем. Я был уверен, что нам удастся сохранить наши отношения в тайне. Но, увы, я жестоко ошибался.

И Хаммер, ничего не утаивая, рассказал о встрече с человеком, который вынудил его приобрести за полмиллиона долларов улики грехопадения. Затем Хаммер выложил перед прокурором фотографии.

Гордон в задумчивости потер подбородок:

— Да, дела. Во-первых, у вас же нет никаких гарантий в том, что продавец этих материалов не оставил себе лишние фотографии.

— Но он же дал расписку…

— Ерунда, — перебил его Гордон, — он же не наивный младенец, если провернул эту комбинацию. Скажу откровенно, он был бы просто идиотом, если бы не сделал это. Поверьте моему опыту, рано или поздно мина замедленного действия взорвется. Он или его подручные не остановятся перед новым шантажом, чтобы получить новые суммы. Это может продолжаться до тех пор, пока острота восприятия вашей любовной связи с миссис Макоули, да и страх угрозы быть разоблаченным перед своей супругой будут постоянно витать перед вами, а шантажисты будут, конечно же, помнить и об этом.

— Господи, что же мне делать?! — простонал Хаммер.

— А если бы вам рассказать жене, повиниться?..

— Нет, нет, — прервал его Хаммер и даже в страхе замахал руками, — вы не знаете моей жены. Если я это сделаю, то вся моя жизнь превратится в ад!

Затем Хаммер рассказал об опасности, грозящей ему, если супруга вздумает зайти в банк. Гордон долго раздумывал, что же можно предпринять. Через некоторое время он оживился.

— Мистер Хаммер, а что если вам попытаться продать эти снимки самой миссис Макоули?

— Как это продать?

— А очень просто. Она же так же, как и вы, не заинтересована в скандале. Тем более мисс Макоули хочет избираться в сенат от штата Нью-Йорк, и такой скандал ставит на ее политической карьере крест. Вы ей предложите выкупить фотографии и пленку. Скажите, что вас шантажируют. У нее деньги есть на личном счете, вот пусть и раскошелится.

— Она с мужем в отпуске, на каких-то островах отдыхает.

— Ваши сведения устарели. Сегодня утром вся семья, во главе с Президентом, возвратилась домой. Дело в том, что скоро Макоули предстанет перед судом по делу еще одной его любовницы.

Теперь настала очередь задуматься Хаммеру. После короткой паузы он произнес:

— Иного выбора мне не остается, я попробую. Спасибо вам, мистер прокурор.

— Желаю удачи, мистер Хаммер.

Оказавшись на улице, Хаммер достал из кармана мобильный телефон и набрал номер загородного дома Президента. Трубку сняла сама миссис Макоули.

Поздоровавшись, Хаммер предложил немедленно встретиться. Сара сослалась на то, что они только сегодня приехали и что она не готова, но Хаммер настоял, и миссис Макоули согласилась:

— Хорошо, ждите меня у себя в кабинете. Я приеду сама в Белый дом, потому что здесь невозможно. Муж будет находиться целый день.

Хаммер направился к себе.

Миссис Макоули появилась почти через два с половиной часа. Несмотря на предстоящий неприятный разговор, Хаммер не удержался, чтобы жадным взглядом не окинуть ее красивую фигуру, стройные загорелые ноги и посвежевшее лицо. Но он тут же погасил в себе желание обнять ее, понимая, что после этого трудно будет вести разговор.