– Вряд ли это место можно назвать подходящим для разговора, – раздался голос сверху. – Не лучше ли вернуться в кабинет? Мне кажется, я слышал какие-то звуки.

– Это голос ветра, Азатхан, – произнес второй человек. – Он нам не враг.

– Мы в гостях у первого шпиона Канцлера, о Чистый. В его доме даже воздух может быть опасным. Я проверю балкон.

Регарди замер, лихорадочно соображая, как могло случиться, что над его головой оказались два злейших врага имана, а после того, что произошло в Пустоши Кербала – и его собственных. Азатхан, серкет, предавший орден Скользящих и перешедший на сторону Подобного, знал Арлинга со злополучных Боев Салаграна и собирался пытать его в цитадели серкетов. Регарди не знал, догадался ли Бертран о предательстве Азатхана, но, вероятно, после нападения отряда Карателя на Цитадель все карты были раскрыты.

Тот же, кого Азатхан, назвал Чистым, мог быть только одним человеком – таинственным Джаль-Баракатом. Он встречался в жизни Регарди в разных местах и в разное время, и Арлинг не знал о нем ничего, кроме того, что тот выступал доверенным лицом Подобного и, кажется, возглавлял миссию царя Негуса в Сикелии. Вспомнился подслушанный разговор в подземельях Туманной Башни. На том собрании Джаль-Баракат уверенно чувствовал себя в роли лидера, и Арлинг еще тогда задумался о том, не являлся ли Маргаджан пешкой в большой игре Подобного.

То, что гостями Джавада, о которых тот упоминал, оказались врагами Сикелии, могло быть либо волшебным совпадением, либо самой странной случайностью. А то, что Арлинг уже второй раз становился тайным свидетелем их встреч, должно было быть чудом. Но ни о том, ни о другом у Регарди не было времени подумать.

Азатхан быстро перемахнул через перила, и уцепившись рукой за их основание, повис вниз головой, внимательно осматривая дно балкона и стену башни, по которой еще недавно с таким воодушевлением карабкался Арлинг. За миг до того как голова серкета показалась с балкона, Регарди подтянул колени к груди, а затем неимоверным усилием выбросил ноги вверх и вперед, прилипнув ко дну балкона и держась за ребра навеса. Чтобы обмануть серкета, нужно было превратиться в камень, и Арлинг замер. В Самрии темнело рано, а тучи на небе превращали начало вечера в разгар ночи. Однако он не питал иллюзий, что темнота сделает его невидимым для Азатхана. Серкеты видели ночью не хуже, чем днем, и Азатхан наверняка мог заметить Регарди, если бы смотрел в его сторону. Но Скользящий вглядывался туда, где балкон примыкал к стене башни, на рельефные каннелюры. Туда, где сидел бы сам, если бы ему нужно было подслушать разговор на балконе. О том, что кто-то станет висеть над бездной, цепляясь за хрупкую лепнину на подпорках балкона, которая могла оторваться или раскрошиться под пальцами в любой момент, Азатхан не подумал. Регарди бы и сам не догадался, если бы гонка с солукраем не заставила его искать места «поопаснее» в попытках доказать себе, что все еще владеет своей душой и телом.

Но если с душой он разобрался, то уговорить пальцы продолжать сжимать подпорку становилось труднее. Азатхан глядел во тьму уже целую вечность. Что он собирался там увидеть? Армию шпионов Джавада, которые облепили башню в надежде подслушать тайные разговоры гостей из Иштувэга? «Нет, Азатхан, сумасшедший здесь только один, – подумал Регарди. – Да и он оказался у вас за спинами, а вернее под ногами, лишь потому, что прыжок вниз обещал проигрыш, а прыжок вперед делал игру честной».

Его выручил Джаль-Баракат, которому надоело ждать подозрительного серкета.

– Я ценю твою преданность нашему делу, Азатхан, но у меня мало времени. Поторопись.

Серкет поднялся не сразу, и Регарди показалось, что тот медлил специально, чтобы показать Джаль-Баракату, что сам принимает решение. Однако у Арлинга не было ни времени, ни желания разбираться в отношениях врагов. Секунды утекали, а пальцы и предплечья начинало жечь изнутри огнем, словно по его венам текла не кровь, а раскаленная лава. Он не сразу изменил положение тела, опасаясь, что Азатхан услышит шорох, и заставил себя подождать еще несколько минут, каждая из которых показалась ему изысканной пыткой. Но разве не этого он хотел, прыгая на башню?

– Подобный приказал закончить с Белой Мельницей до начала лета, а мы оба хорошо знаем, что терпения у него мало, – раздался сверху голос Джаль-Бараката. – Особенно после того как однажды кто-то уже солгал ему, заверив, что отправил Мельника за Гургаран.

– Я бесконечно благодарен Подобному за то, что он простил меня и дал возможность исправить ошибку, – сухо прошелестел Азатхан. – Вмешательство ученика Тигра стало непредвиденным обстоятельством.

– Мне не нужны объяснения, – ответил Джаль-Баракат. – Ошибаются даже боги. К счастью, у тебя появился шанс все исправить.

– Я не подведу.

– Надеюсь. Более удачного момента не найти. Упустим его, и Мельник затеряется в пустыне, как ветер. Сейчас, когда все повстанцы собрались вместе на Птичьих Островах, у нас появился шанс разделаться с ними навсегда. Одним ударом.

– Это будет не трудно. «Бледная Спирохета», которой мы заразили корабль повстанцев в прошлом месяце, уже должна распространиться по острову. Несмотря на то что начался высокий сезон торговли, последняя барка островитян заходила в Самрию неделю назад. Наместник считает, что они боятся войны, но я думаю, это болезнь. Я найду тех главарей повстанцев, кто уцелел, и завершу то, что не сделала спирохета. Без своих голов гидра Мельницы погибнет быстро.

– Ты уверен, что справишься один?

– Да, Чистый, – произнес Азатхан. – Проникнуть на острова одному легче, чем группой. Я возьму с собой «огненный шторм» и подсыплю его в водохранилище. Те, кто уйдут от меня и не заразятся спирохетой, сгорят от неутолимой жажды в течение недели. Жизнь на островах – уже вопрос времени. После меня там не останется никого.

– Хорошо, – кивнул Джаль-Баракат. – Я принес тебе кое-что. Это на случай, если ты найдешь Мельника смертельно больным. И сам не забудь принять.

На перила лег плотный мешочек, а в воздухе разлился ванильный аромат с нотками горечи.

– Я уже принимал противоядие в Иштувэга, – возразил Азатхан.

– Спирохета не простая болезнь. Она сильно меняется от климата, а от тебя зависит слишком многое. Помни, твоя цель – не уничтожить повстанцев, а захватить Мельника. Он нужен нам живым и в сознании. Второй раз Подобный не прощает.

– Все получится, – нервно сглотнул Азатхан. – Мой корабль отплывает завтра утром. Через три дня я привезу вам Тигра Санагора и хорошие новости. Какие будут распоряжения насчет предателя Ларана? Каратель просил доставить его живым, чтобы убить лично.

– Не трать время на этого пса. Но если его не прикончила спирохета, проследи, чтобы его смерть мучительной.

– Все будет лучше, чем вы думаете.

– Все было бы идеально, если бы ты не упустил ученика Санагора, – фыркнул Джаль-Баракат.

– Не понимаю, зачем он нам, когда у нас будет Мельник. Васс`хан не смог бы возглавить сопротивление, даже если был бы жив. Тигр никогда официально не представлял его, к тому же он драган, да еще и слепой. У него не было ни одного шанса повести за собой кучеяров. Так же как не было шанса пережить «Испытание Смертью». Бертран слишком поторопился.