– Что ты вяжешь? – спросила Некко, когда подошла к ней попозже.

Тео расправила трапециевидный лоскут, свисавший с вязальной спицы.

– Это будет шапочка. Для твоего малыша.

На глаза Некко навернулись слезы.

– Ого. Я не… не знаю, что и сказать.

– Не надо ничего говорить. Кроме того, шапочка может выйти не слишком удачной, и ребенок будет похож на пушистый леденец.

Некко улыбнулась.

– Все равно будет здорово.

Теперь уже девять утра, и Тео ведет по городу автомобиль Пруденс. Тео нервничала, прежде чем попросить ключи, но совершенно новая, добродушная Пру без колебания отдала их и лишь попросила, чтобы Тео хорошо заботилась о Мейбл.

– Раньше они торчали повсюду, – говорит Тео, отчаявшись найти таксофон. – Что с ними случилось?

Она жалеет, что перед отъездом не одолжила у мисс Стеллы мобильный телефон. Тео не представляла, как трудно будет найти обычный таксофон.

– Полагаю, люди решили, что больше не нуждаются в них, – говорит Некко. Она снова надела парик, солнечные очки и голубую ковбойку с бахромой. – Наверное, тебе стоит просто прийти к Ханне и поговорить с ней.

– Джереми может быть у нее. А он в такой ярости, что может оторвать мне обе руки просто ради веселья, даже если я приду с деньгами.

– Правильно. Будет лучше встретиться с ней наедине.

– О боже, кажется, я вижу телефон! Настоящий телефон! – Тео выезжает на стоянку перед хозяйственным магазином; покрышки большого автомобиля Пруденс тихо скрипят, когда она поворачивает за угол.

– Вижу землю! – объявляет Тео и выскакивает наружу. Она идет к таксофону, прикрепленному к кирпичной стене, загружает мелочь и набирает номер Ханны.

– Алло?

Голос Ханны сосулькой врезается в грудь Тео. Она почти не может говорить, не может дышать от этого звука.

– Кто это? – спрашивает Ханна, а потом: – Тео.

– Это я, – говорит Тео.

– Господи, Тео, где ты? Что происходит? – Голос звучит озабоченно, но все это обман. Ханна хочет вернуть деньги, чтобы успокоить своего дружка.

– Что, если я достану вам дьявольское зелье, ребята? – спрашивает Тео. – Не меньше половины унции.

– Дьявольское зелье? Ты шутишь?

– Тогда мы будем в расчете? Никаких обид?

– Черт возьми, Тео, ты знаешь, сколько это стоит. Это как золотой порошок. Нет, как молотый рог единорога.

– Так вот, у меня есть немного. Встречаемся в кафе, куда мы ходили в первый день. Приходи одна, без Джереми. Я отдам тебе зелье, и мы покончим с этим.

– Тео, я…

– Через полчаса, – говорит Тео и вешает трубку. Она больше не может слышать голос Ханны.

Тео возвращается к автомобилю. Ее руки немного дрожат, когда она кладет их на рулевое колесо.

– Ты в порядке? – спрашивает Некко.

– Вроде да, – говорит Тео. – Нормально. Я сказала, что мы встретимся через полчаса.

– Сделаем так, как ты сказала, – говорит Некко. – Будем наблюдать с другой стороны улицы. Подождем, пока она войдет, и убедимся, что она одна. А я буду постоянно следить, чтобы от Джереми не было никаких сюрпризов. Если он покажется, я моментально приду.

Тео улыбается.

– Беспроигрышный план, – говорит она. Она представляет, как Некко врывается в ресторан, демонстрирует Джереми свой нож и говорит, что она в розыске за убийство, так что ему лучше сматываться поскорее. Тео делает глубокий вдох и пытается пробудить свою «внутреннюю Некко». Когда она пойдет в кафе, то будет чувствовать себя такой же сорвиголовой – или, по крайней мере, сделает вид. У мамы Тео был однажды убогий бойфренд, которого звали мистер Кэндлс, он посещал группу анонимных алкоголиков и сыпал их дрянными слоганами, вроде «Выгоняй дурь, брови не хмурь». Именно это Тео собирается сделать сейчас.

* * *

Сейчас время перерыва на завтрак, и в «Кофейной чашке» полно народу.

– Мы с мамой ходили сюда, – замечает Некко.

– У них хорошие молочные коктейли, – говорит Тео.

– Мы всегда брали только кофе. – Некко указывает на вывеску в окне с надписью «Бездонная чашка кофе всего за один доллар!».

Они сидят в автомобиле Пру на другой стороне улицы, ждут и наблюдают за входной дверью. До сих пор нет ни Джереми, ни Ханны. Тео курит сигарету и выдувает дым в открытое окошко, чтобы Некко не дышала им. Тео надела котелок Пруденс и солнечные очки, подкрасилась и подвела глаза черным косметическим карандашом. Она готова к бою.

– Это она? – указывает Некко.

Действительно, это Ханна. Одна идет по улице одна; на ней джинсы и старый рыбацкий свитер. Волосы собраны в конский хвостик, и она тоже надела огромные солнечные очки.

При виде Ханны уверенность Тео начинает угасать.

– Это она, – говорит Тео, наблюдая за тем, как ее бывшая подруга входит в кафе. Ханна осматривается, потом садится в дальнюю кабинку у окна.

– Выглядит неплохо, – говорит Некко. – Ее дружка нигде не видно. Ты заходи, а я буду наблюдать.

– Вернусь через десять минут, – обещает Тео и бросает на асфальт недокуренную сигарету.

«Выгоняй дурь, брови не хмурь».

Тео выходит из автомобиля, пересекает улицу, заходит в кафе и глубоко вдыхает воздух с ароматами бекона и жареного кофе.

Тео вспоминает тот первый день в обществе Ханны: «Вы не похожи на девушку, у которой есть хотя бы одна дурная привычка».

Тео идет к кабинке; Ханна вскакивает с места, когда видит ее, и обвивает ее руками. Тео приходится собрать всю волю, чтобы не обнять Ханну в ответ и не растаять в ее объятиях. Тео вспоминает те минуты в шкафу, когда слушала, как Ханна с Джереми целуются и катаются на постели, как Джереми расстегивает ширинку и спускает штаны. Тео отстраняется до тех пор, пока Ханна не отпускает ее, и садится на виниловую скамью напротив.

– Я так беспокоилась, – говорит Ханна, откидывая волосы с глаз.

«Черта с два ты беспокоилась», – думает Тео. Она смотрит в окно с аляповатыми занавесками в рисунок из солонок и перечниц и видит Некко на водительском сиденье в автомобиле Пруденс.

– Кофе, юные дамы?

– Думаю, да, просто кофе, – говорит Ханна и жестом указывает на старый котелок Тео, когда официантка уходит. – Очаровательная шляпа. Тебе очень идет.

Тео не обращает внимания на комплимент. Она запускает руку в сумочку и достает бумажный пакет для ланча, где лежит кисет с зельем.

– Под столом, – велит Тео. Когда Ханна берет пакет, их руки соприкасаются.

– Оно настоящее? – Ханна заглядывает внутрь.