– Я так и подумала. А на самом деле?

– На самом деле мне позвонила Марта, и я выполнила ее просьбу, – ответила Ингрид, крайне довольная собой.

– Что так вдруг?

– Марта – конечно, полуфабрикат тетки. Поставь ее в духовку – приготовится тетка. Ей немного осталось. Только найти духовку подходящего размера… Но сердце у нее доброе. Позвонила вся в слезах, сказала, что тебе угрожает опасность, о которой она не может рассказать потому, что вы обе погибнете, и вообще она должна закончить какое-то важнейшее дело жизни, иначе ее желание никогда не сбудется… Полный бред, но я встревожилась. Сама не пойму почему… Я к тебе привыкла, не хочется искать новую подругу, если с тобой что-то случится…

– Со мной ничего не случится, – ответила Варвара. – С Мартой беда.

– Что с ней? Нахамила конфетам или разругалась с тортиком?

– Наша подруга попала под влияние некой дамы, которая называет себя гадалкой Эстель. Она наложила на Марту обет молчания, а взамен обещала что-то исполнить…

Ингрид презрительно фыркнула:

– Бесполезная затея. Марта слишком любит сладкое. Магия не поможет. Она не похудеет.

– Марта всего лишь средство.

– Какое средство? Против силы воли?

– Средство воздействия на меня, – ответила Варвара. И пожалела. Не надо было впутывать Ингрид.

– Опять происки гада Мукомолова? Мало ему, что убил Торчак? – сказала та так, будто готова хоть сейчас догнать режиссера и ездить по нему маленькой машинкой, пока он не запросит пощады.

– Уже не знаю. Происходит что-то наглое и простое, чего я не могу понять. Я тоже средство достижения неизвестной цели чьего-то изощренного ума.

Подруга присвистнула. Ведет себя как «пацанчик на районе». Как с таким поведением неотразима для мужчин?

– Ладно, пусть живет, – сказала Ингрид. – Раз приехала, говори, чем помогать и защищать… Бодигард из меня паршивый, но я умею бить между ног.

– Раз приехала, – повторила Варвара, думая, как бы аккуратней спросить. – Гурымов не выглядит несчастным вдовцом?

– Держится бойким петушком… Весь в планах и надеждах. Говорит, что скоро получит нечто такое, что изменит его жизнь.

– Какое-то его желание исполнится?

– Что-то вроде… Я не углублялась.

– Получит квартиру Торчак?

Ингрид поводила головой:

– Наследство жены его не беспокоит. Сказал, что на днях продал всю недвижимость, которая числилась на нем. Квартиру на Невском, дачу…

– Зачем продал?

– Не вдавалась. Намекнул: ради великого дела, которое того стоит.

Деньги – это серьезно. Большие деньги – совсем серьезно. Варвара подумала: а может быть, все проще простого? Может, с Мукомоловым на сеансе был Гурымов? В темноте рост понять трудно. У сидящего человека – тем более. Или он мог изображать женщину в черном. Только ради чего звучали стуки потустороннего мира? Зачем ее пытались отравить?

– То есть я могу рассчитывать на твою помощь? – спросила Варвара.

– Это не значит, что я помирилась с Мартой, – предупредила Ингрид. – Чего тебе надо?

Варваре понадобилось не слишком много: узнать точно, где Гурымов был вечером 17 мая, приходила ли к нему гадалка Эстель и не она ли дала ему красную стяжку.

– Я заметила у Глеба браслетик, – сказала Ингрид. – Мне такой Козицкий нацепил и сам в нем красовался.

– Тот самый.

– А кто такая Эстель?

– Гадалка с копной дредов, – ответила Варвара. – Только не спрашивай про нее напрямую.

– Почему?

– Гурымов может соврать.

– Мне? – искренно удивилась Ингрид. – Такое еще ни одному мужчине не удалось.

– Лучше скажи, что Эстель нашла тебя и предложила красный браслет. Посмотри, как он отреагирует…

– Не учи мастера, малышка… Знаешь, в какой позе я разглядела у Глеба на руке красную полоску?

Подробности того, что и как Ингрид делала с очередным любовником, Варвару не интересовали. Она подумала, что шансов выяснить правду о красных стяжках не слишком много. Марта будет рыдать и молчать, Козицкий и Гурымов посмеются, Мукомолов уйдет в глухую оборону. Но есть слабое звено, которое может поддаться. Если надавать как следует. И прямо сейчас.

Ингрид что-то рассматривала в зеркало заднего вида.

– Какие зарплаты у ваших педагогов, – сказала она завистливо.

– Ровно такие, чтобы не умереть с голоду, – ответила Варвара.

– А кто ездит на красной спортивной машинке за несколько миллионов?

Варвара знала, даже не оглядываясь.

– Студентка…

Ингрид свистнула не хуже «пацанчика».

– Какая смена растет… Конкуренция крепчает.

– Это не то, что ты подумала. У нее родители богатые.

– Я так и решила. Богатые родители – лучшие друзья девушки. – И подруга повернула ключ зажигания, но что-то заметила в зеркало. – Ух ты, ух ты, какой симпатичный мальчик… И я его знаю…

Пришлось Варваре оглянуться. На ступеньках института стоял печальный Масарский.

– Тот, с кем общался Козицкий?

– Ну да! Мой соперник… Но какой хорошенький… Познакомишь?

Не хватало, чтобы Ингрид поддалась соблазну. А она могла. Варвара мягко напомнила, что долг прежде всего. Подруга поморщилась и не слишком охотно спросила, куда подвезти. Варваре нужно было на «Ленфильм». Им было по пути. Ингрид ждал Гурымов, который нес тяжкий груз съемок в сериале.

Розовый «Mini» сорвался с места, изображая гоночный болид в клубах пыли.

Отделение полиции пустовало. Пустовал «обезьянник», пустовали кабинеты дознавателей, следователей и даже начальника отделения. Передних стен не было. Вместо стен стояли две камеры и осветительные приборы. Съемочная группа отправилась на перерыв. С краю декораций на табуретке сидел Пансофий. Одинокий, как домашний юноша в большом городе.

Варвара подошла так тихо, что он вздрогнул. Но с табурета не поднялся.

– Буфет – это не ваше? – спросила она.

– Не мое, – согласился Пансофий.

– Чайник опрокинул?

– Нет, что вы… Кофе растворимый у меня рассыпался… Весь… Случайно… А они кричать стали… Тогда я в отместку съел три порции обедов, которые были заказаны для осветителей. Порций на всех не хватило. Тут меня выгнали. Окончательно.

Пансофий и выглядел как человек, которого выгнали окончательно. Отовсюду. На жалость у Варвары не осталось сил.

– Где ваш друг Митя?

– Он мне не друг, – строго заметил Пансофий. – Его нет.