Но вот его же свидетельство о более раннем посещении Зимнего, еще до штурма: «Мы открыли дверь. У порога оказалось двое часовых… Дальше была целая анфилада комнат поменьше, отделанных темным деревом. По обеим сторонам на паркетном полу были разостланы грубые и грязные тюфяки и одеяла, на которых кое-где валялись солдаты. Повсюду груды окурков, куски хлеба, разбросанная одежда и пустые бутылки из-под дорогих французских вин. Вокруг нас собиралось все больше и больше солдат в красных с золотом юнкерских погонах…

Один из юнкеров держал в руках бутылку белого бургундского вина, очевидно, стащенную из дворцовых погребов…

Высокие, но грязные окна… выходили на площадь. На стенах висели огромные полотна в тяжелых золотых рамах – все исторические и батальные сюжеты… На подоконниках были установлены пулеметы, между тюфяками стояли ружья в козлах.

Мы разглядывали картины, когда на меня вдруг пахнуло слева запахом спирта и чей-то голос заговорил на плохом, но беглом французском: «По тому, как вы разглядываете картины, я вижу, что вы иностранцы…» Когда он приподнял фуражку, мы увидели лысину.

«Американцы? Очень рад!.. Штабс-капитан Владимир Арцыбашев. Весь к вашим услугам…» Он начал жаловаться на положение дел в России.

«Дело не только в большевиках, – говорил он. – Беда в том, что пропали благородные традиции русской армии. Взгляните кругом: вот это все юнкера, будущие офицеры… Но разве это джентльмены? Керенский открыл военные училища для всех желающих, для каждого солдата, который может выдержать экзамен. Понятно, здесь много, очень много таких, которые заражены революционным духом…»

Что из этого всего следует? Что винные подвалы первыми вскрыли юнкера, «зараженные революционным духом»?

О том, что царскую армию (конкретно Петроградский гарнизон, флотские экипажи, запасные полки. – Прим. А.Н.) еще до 1917 года изрядно поела ржа распада и пьяного разложения, свидетельствует рапорт начальника Отдельного корпуса жандармов генерала Джунковского:

«Во время молебствования, проходившего во дворе Второго Балтийского флотского экипажа… командующий отрядом капитан первого ранга Пекарский был в нетрезвом виде и даже нетвердо держался на ногах… Повальное пьянство было и среди матросов отряда. При выезде отряда из Петрограда матросы затащили в вагоны двух провожавших женщин, которых насиловали в течение пути, а затем, когда те впали в бессознательное состояние, выбросили их на полотно, дальнейшая судьба их неизвестна…

…Когда Мемель был взят… солдаты и матросы рассыпались по городу и стали грабить. Почти в каждой квартире находили… вино и коньяк, коими мародеры опивались…

Женщин занасиловывали до смерти… После четырехдневного пребывания в Мемеле отряд отступил, причем было потеряно четыре пулемета и оставлено в городе без вести пропавшими и пьяными около 200 человек…»

В беседе с Лениным англичанин Герберт Уэллс скажет: «Будущее вашей страны – симфония мрака и ужаса…»

Одна из первых акций новой советской власти – открытие крематория в Петрограде. Трупов было много, среди них и те, кто стал жертвой «винных погромов».

«В конце ноября разразились «винные погромы» (разграбление винных подвалов. – Прим. А.Н.), начавшиеся с разгрома погребов Зимнего дворца, – пишет Д. Рид. – Улицы наполнялись пьяными солдатами… Во всем этом была видна рука контрреволюционеров, распространявших по всем полкам планы города, на которых были отмечены винные склады…»

Есть свидетельства того, как грабили винный склад на Калашниковской набережной (ныне – Синопская, на которой располагался санкт-петербургский завод «ЛИВИЗ». – Прим. А.Н.).

Большевики, вопреки расхожему представлению о том, что пьяным народом управлять легче, погромы винных складов не поощряли. Джон Рид пишет, что «комиссары Смольного выбивались из сил, УГОВАРИВАЯ И УБЕЖДАЯ, но таким путем не удалось прекратить беспорядки, за которыми последовали ожесточенные схватки между солдатами и красногвардейцами… Наконец, Военно-революционный комитет разослал несколько рот матросов с пулеметами. Матросы открыли безжалостную стрельбу по погромщикам и многих убили. После этого особые комиссии, согласно приказу, отправились по всем винным погребам, разбивая бутылки топорами или взрывая эти погреба динамитом…»

Вот тебе и пьяные революционные матросы!

И где же тогда правда?

Сергей Павлюченков, журнал «Родина»:

«Несмотря на свое исключительное внимание к хронике Октября, советская историография скромно умалчивает тот факт, что Зимний дворец штурмовался революционными массами дважды. Первый раз – в памятную ночь на 26 октября, второй – несколькими днями позднее, когда народ заподозрил, что большевистские комиссары хотят слить вино, хранившееся в подвалах дворца, в Неву…»

Интересная история, подумал я. То, что не заметил вездесущий Джон Рид, который шел в первых цепях штурмовавших Зимний дворец, увидел наш современник. Не странно ли это?

«Солдаты из близрасположенных казарм установили дежурство у Зимнего и, как только заметили приготовления, немедленно пошли на штурм и взяли дворец вторично, – сообщает журнал «Родина». – Идея разогнать пьяниц при помощи пулеметов и броневиков, возникшая у кого-то в Смольном, была оставлена сразу. Об осуществлении этого проекта не могло быть и речи: дело могло обернуться немедленным восстанием гарнизона. Петроградскому ВРК пришлось объявить, что вино из царских подвалов в ознаменование победы революции передается солдатам и будет ежедневно отпускаться представителям частей из расчета две бутылки на человека в день…»

Как же такое событие проморгал Джон Рид? Или про «две бутылки в день» – фантазия автора? Нет, и вышеприведенный текст, и вот эта цитата: «В казармах шел пир горой, пока не покончили с последней бутылкой», из вполне реального и авторитетного источника – воспоминаний члена Петроградского Военно-революционного комитета Ф. Другова.

Выходит, что в ноябрьские дни 1917-го большевики отменили сухой закон?

Но сухой закон в годы Гражданской войны отменили и белые, не сумевшие, так же как и красные, обойтись без водки. Об этом сейчас почти ничего не говорят. Другие времена, другое прочтение истории. Увы, опять конъюнктурное. При коммунистах утверждали, что гибель Белого движения была предопределена тем, что господа офицеры пили помногу, просто не зная удержу, потому, дескать, и проиграли. Красные же одержали победу в социальной войне именно в силу стопроцентной трезвости своих рядов.

Разберемся сначала с белыми.

Интересны в этом смысле воспоминания В.В. Шульгина, бывшего члена Государственной думы, монархиста до мозга костей, который по воле случая принял отречение от престола императора Николая Романова 2 марта 1917 года. Он был и одним из строителей Добровольческой (белой) армии вместе с Врангелем, Деникиным и Алексеевым, создаваемой «для водворения порядка в России».

Без всякой натяжки он – человек-легенда! Пытался отбить у красных царскую семью. На кораблях «белой армады» ушел за границу. В 1925 году тайно пробрался в СССР, чтобы найти старшего сына, пропавшего без вести после атаки на белых Буденновской конницы южнее Джанкоя. Сын был, кстати, по одну сторону баррикад с отцом, хотя в то время случалось и по-другому.