взрослой жизни; «Детство» и было задумано изначально как первая часть большого произведения под названием «Четыре эпохи развития». Из трилогии можно извлечь следующее положение. Пока мы остаемся детьми, у нас нет необходимости в совести, и в этом счастье. Невинность делает детей как счастливыми, так и добродетельными. В отрочестве, по мере развития страстей и нашего эго, для их обуздания возникает необходимость в моральных «убеждениях», или принципах, которые герой трилогии, Николенька, теряет одно за другим, по мере того как испытывает на гибкость свой сверхамбициозный интеллект (глава 19-я, озаглавленная «Отрочество»). Толстому неясно, откуда берутся эти убеждения, но в «Юности», начинающейся с нравственных решений героя, вдохновленных весной, высказано предположение об их связи с природой. В своих выдающихся произведениях, особенно в «Войне и мире» и в меньшей степени в «Анне Карениной», Толстой пытается со всей определенностью показать возможность возникновения связи между добродетелью и счастьем, или самореализацией, при простом подчинении человека ритмам природы.

Достоевский исходит из близкой, но все же иной традиции. Он тоже верит в добродетельность детства, но определяет ее как нечто даже более высокое, чем она представлялась Толстому. При этом только самые маленькие дети у Достоевского совершенно добры и невинны; с раннего возраста дети подвержены извращениям. Так, в 10-й книге «Братьев Карамазовых» отвратительный Смердяков выступает искусителем маленького Ильи Снегирева, предложив ему скормить голодной бродячей собаке кусок хлеба с иголкой внутри. У взрослого человека добрые импульсы и опыт детства остаются подземным источником и пробиваются на поверхность более или менее часто в зависимости от индивидуальности и обстоятельств. Вероятно, потому, что добродетель раннего детства – явление высокого и, возможно даже, неземного порядка, она редко направляет наши действия. Персонажи Достоевского часто видят добро, но не способны делать добро. Непреодолимая грань разделяет их добрые намерения и лежащие в их природе эгоистические желания. На Достоевского могли оказать влияние «Письма об изучении природы» Герцена, публиковавшиеся в «Отечественных записках» в 1845–1846 годах[456]. Собственные произведения Достоевского печатались в те же годы в том же журнале, и он его, безусловно, читал. В 1872 году он отрекомендовал герценовские письма как образец лучшей философии во всей Европе. В 1864 году в записках у гроба умершей жены Марии Дмитриевны он, может быть, ссылался на них, утверждая, что стремление к добру противоестественно[457]. Герцен в «Письмах…» отдает должное Руссо за его критику искусственности и несправедливости общественного устройства, но отвергает идею возврата к природе. Движение в прошлое противоестественно, утверждает он:

…формы исторического мира так же естественны, как формы мира физического! Но знаете ли вы, что в самой природе, в этом вечном настоящем без раскаяния и надежды, живое, развиваясь, беспрестанно отрекается от миновавшей формы, обличает неестественным тот организм, который вчера вполне удовлетворял?[458]

Природа для Герцена – «вечное настоящее без раскаяния и надежды». Мораль обретает форму в истории, движимой, но не формируемой непрерывным развитием, или чистой природной витальностью, человечества. Достоевский не атеист, как Герцен, но он философски ориентирован на исторические формы и на будущее; для него, как и для Герцена, природа тоже необходима, но она морально нейтральна. Молодой Толстой ориентирован на прошлое и на природу, которые учат самовоздержанию и самопреодолению во имя моральной гармонии.

В произведениях Достоевского много запоминающихся портретов детей, кульминацией стало создание вместе с «Братьями Карамазовыми» целого детского сообщества. Предшествующий роман «Подросток» также представляет собой подробное исследование подростковой психологии, в особенности проблемных отношений сына с отцом. В роли детского психолога Толстой был и вдохновителем, и соперником Достоевского. В сибирской ссылке Достоевский впервые узнал о Толстом как авторе повести «Отрочество» (подписанной инициалами), которую прочитал в «Современнике» в 1855 году[459]. Начиная с романа «Униженные и оскорбленные» (1861) Достоевский в своих опубликованных текстах неоднократно, прямо или косвенно, ссылался на те или иные ситуации в трилогии Толстого. В 1869 году он задумал серию повестей, первая из которых, с очевидной отсылкой к Толстому, должна была называться «Детство»[460]. Важнейший нереализованный романный замысел этого периода «Житие Великого грешника», давший три главных романа 1870-х («Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы»), также произрастал из этого начала. В заметках к «Житию Великого грешника» Достоевский прямо противопоставлял своего героя Николеньке Иртеньеву, герою «Детства» и «Отрочества»[461]. Как мы увидим, он учился у автобиографической трилогии Толстого и в то же время полемизировал с ней.

Детство у раннего Достоевского

Впервые Достоевский обратился к детской теме в 1840-х, то есть до того, как Толстой начал публиковаться. Как и Толстой, он верил в естественную добродетель детей[462]. В то же время дети, с его точки зрения, сверхчувствительны к разного рода побудительным мотивам, что ведет как к добрым, так и к дурным результатам в процессе их воспитания. В самой ранней повести Достоевского, в «Бедных людях» (1846), содержится панегирик, произнесенный ее главной героиней Варенькой. В рассказе «Елка и свадьба» (1848) в рождественский вечер развратный старик испытывает влечение к красивой и невинной девочке, наследнице родителей, и спустя несколько лет женится на ней. Не законченная, но опубликованная повесть «Неточка Незванова» (1849) рассказывает о безрадостном детстве женщины, которая впоследствии станет знаменитой певицей. «Маленький герой» (написан в 1849 году, опубликован в 1857-м) повествует о первой, бессознательной страсти одиннадцатилетнего мальчика к красивой женщине. Чтобы произвести впечатление на свою избранницу, он скачет верхом на необъезженной лошади, на что не решается превосходящий его возрастом, но более осторожный ухажер. Когда он становится свидетелем ее свидания с любовником, а затем видит, как она роняет пачку писем, он находит способ вернуть письма, не представляясь ей. В поступках мальчика нет ни следа эгоистической мотивации, «маленький герой» ведет себя с бессознательным благородством. Поэтому Достоевский имел основания сравнить рассказ, написанный им в Петропавловской крепости в ожидании суда по обвинению в госизмене, с «тихими, хорошими, добрыми снами»[463]. Что отличает мальчика от взрослых влюбленных, так это чистота его любви, а значит, и готовность пожертвовать собой ради нее. Неточка Незванова также изображается как чистая душа, чье дурное обращение с матерью вызвано лишь «фантастической, исключительной любовью» к отчиму[464]. Позже она влюбляется в княжну Катю, и снова источник этой любви, как бы она позднее ни развивалась, предстает чистым – в данном случае это любовь к физической и духовной красоте Кати[465]. Неточка, наконец, покоряет сердце Кати, когда безоговорочно берет на себя вину, а затем и наказание за проступок, совершенный ее другом.

В ранних портретах детей у Достоевского нет подробных