– Да, я знал о его умственной нестабильности. И не надо кличек. У него есть имя. Бенжамен, на случай если вы запамятовали.

– Какая, к черту, нестабильность?! Он ярко выраженный психопат. Он пытается создать господствующую расу ведьмовампиров. И вообще, почему Дур… Бенжамен не содержится в психушке? Тогда бы он не смог похищать, насиловать и пополнять число безумцев от науки вроде Симса, Фершуэра, Менгеле и Стэнли.

– Идемте на кухню, – сказала я, торопясь выпроводить их обоих на лестницу.

– После тебя, – ответил Мэтью, погладив меня по спине.

Обрадованная его быстрым согласием, я начала спускаться.

Сверху донесся глухой стук и сдавленное ругательство.

Я увидела Криса пригвожденным к двери. Рука Мэтью держала его за горло.

– Гнусные словечки, что за последние сутки вылетали из вашего рта, привели меня к неутешительному выводу. Вы считаете Диану кем-то вроде своих дружков.

Я бы вмешалась, если бы не предостерегающий взгляд Мэтью. Это был мужской разговор.

– Однако должен вам напомнить: она – моя жена. Я буду очень признателен, если в ее присутствии вы сведете вульгарность вашего лексикона к минимуму. Я понятно выразился?

– С предельной ясностью, – буркнул Крис, не скрывая своей ненависти.

– Рад слышать.

Мэтью мигом очутился рядом со мной. Его рука вновь легла мне на спину, туда, где появился туманный силуэт моей огнедышащей драконихи.

– Осторожнее на ступеньках, mon coeur, – прошептал он.

Спустившись, я оглянулась на Криса. Он изучал Мэтью, словно новую и странную форму жизни. Этот поединок вверг меня в уныние. В первых сражениях Мэтью, возможно, и победил, но война между моим лучшим другом и моим мужем была далека от окончания.

Когда Сара пришла на кухню, от ее волос пахло табаком и хмелем, который мы посадили вокруг крыльца. Сигаретный дым был одним из немногих запахов, вызывавших у меня тошноту даже на нынешней стадии беременности. Помахав рукой перед носом, я взялась за приготовление кофе. Запах сменился на куда более приятный, но я налила дымящийся напиток лишь Саре, Крису и Фернандо. Мы с Мэтью ограничились обычной водой. Первым молчание нарушил Крис:

– Насколько я понял, вы и доктор Шепард несколько десятков лет изучаете генетику вампиров, пытаясь проникнуть в тайну бешенства крови.

– Мэтью был знаком с Дарвином. Происхождением видов и эволюцией он занимается не несколько десятков лет, а намного дольше.

Я не собиралась сообщать Крису какие-либо подробности, но мне не хотелось, чтобы он, как и я когда-то, обманывался внешностью Мэтью.

– Да, мы работаем в этом направлении. И с нами вместе работает мой сын.

Мэтью выразительно на меня посмотрел, прося воздержаться от дальнейших пояснений.

– Это я видел собственными глазами. – У Криса дернулась щека. – О подобных вещах хочется умолчать.

– Не Бенжамен. Другой мой сын, Маркус Уитмор.

– Маркус Уитмор? – удивленно повторил Крис. – Смотрю, у вас все тылы прикрыты. Вы занимаетесь эволюционной биологией и неврологией. Мириам Шепард – эксперт в области популяционной генетики, а Маркус Уитмор известен в научном мире своими исследованиями по функциональной морфологии и попытками развенчать представления о модификационной изменчивости. Знаете, Клермон, вы собрали вокруг себя чертовски продуктивную исследовательскую команду.

– Да. Посчастливилось, – скромно ответил Мэтью.

– Постойте-ка! – Крис посмотрел на него так, словно понял еще что-то. – Эволюционная биология. Эволюционная физиология. Популяционная генетика. Получается, изучение механизмов передачи бешенства крови не единственное направление ваших исследований. Вы пытаетесь составить схему эволюционного происхождения, то есть вы работаете над Древом Жизни, и не только над его человеческими ветвями.

– Может, дерево в нашем камине и есть Древо Жизни? – спросила Сара.

– Я так не думаю, – успокоил мою тетку Мэтью.

– Эволюция, черт побери! – Крис уперся в пол, и его стул со скрипом отъехал от кухонного острова. – Неужели вы обнаружили общего предка людей и таких ребят, как вы?

– Если под «такими ребятами, как мы» вы подразумеваете демонов, вампиров и ведьм, увы, нет.

– Ладно. Тогда в чем же заключаются коренные генетические различия между нами и вами?

– У вампиров и ведьм есть дополнительная пара хромосом, – пояснил Мэтью. – У демонов одна дополнительная хромосома.

– У вас есть генетическая карта хромосом этих… созданий?

– Да, – ответил Мэтью.

– В таком случае ваша команда, чтобы идти наравне с… исследованиями людей, начала заниматься этим проектом еще до тысяча девятьсот девяностого года.

– Совершенно верно. И если вам интересно знать, наследованием бешенства крови я занимаюсь с тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года.

– Конечно. Для изучения передачи генов от поколения к поколению вы наверняка приспособили методику Донахью. Использование родословных и все такое. – Крис кивнул, уверенный в своей догадке. – Хорошие прогнозы. Насколько далеко вы продвинулись с последовательностью? Вам удалось определить местоположение гена – переносчика бешенства крови? – (Мэтью молча смотрел на него.) – Я задал трудные вопросы? – поинтересовался Крис.

– Когда-то у меня был учитель, похожий на вас, – холодно произнес Мэтью. – Он сводил меня с ума.

– А мне попадаются студенты вроде вас. В моей лаборатории они не задерживаются. – Крис подался вперед. – Я так полагаю, что не каждый вампир на планете страдает бешенством крови. Потому-то и спросил, удалось ли вам выявить механизм наследования бешенства крови и понять, почему одним оно передается, а другим – нет?

– Пока лишь частично, – признался Мэтью. – У вампиров все несколько сложнее, поскольку у нас трое родителей.

– Тогда, друг мой, вам стоит прибавить шагу. Диана беременна, и не одним ребенком, а двойней. – Крис выразительно посмотрел на меня. – Надеюсь, вы уже составили полный генетический профиль на себя и Диану и сделали прогноз наследственных паттернов у ваших детей, включая бешенство крови, но не ограничиваясь только им?

– Конец прошлого и почти половину нынешнего года я провел в шестнадцатом веке. – Мэтью очень не любил, когда его расспрашивают. – У меня просто не было возможности.

– Тогда самое время этим заняться, – без обиняков заявил Крис.

– Мэтью и там чем-то занимался. – Я взглянула на мужа, ожидая его кивка. – Помнишь? Я нашла у тебя бумагу, испещренную крестиками и ноликами.

– Крестиками и ноликами? Боже милостивый! – Кажется, мои слова подтвердили худшие подозрения Криса. – Вы говорите, что у вампиров трое родителей, а сами привязаны к модели наследственности, разработанной Менделем. Ничего удивительного, учитывая ваш истинный возраст и знакомство с Дарвином.