– Ты был бы шокирован! – Я не стала говорить, что увиденное кардинально отличалось от моих представлений о елизаветинской Англии. – Неужели ты не потребуешь у меня доказательств?

– С тех пор как мне позвонили из Фонда Макартура, меня уже ничто не шокирует. Если такое случается, возможно всё… Вампиры и ведьмы, – покачал головой Крис. – Вау!

– Есть еще демоны. Но глаза у них не светятся, и они не несут зло. Во всяком случае, не больше, чем другие нечеловеческие породы.

– Нечеловеческие породы? – Судя по голосу, Крис всерьез заинтересовался. – Значит, оборотни тоже существуют?

– Ни в коем случае! – донесся снаружи голос Мэтью.

– Болезненная тема. – Я робко улыбнулась Крису. – Значит, ты спокойно воспринимаешь то, что услышал от меня?

– Почему мое отношение должно быть иным? Правительство тратит миллионы на поиски в космосе братьев по разуму. А вы, оказывается, уже здесь. Представляешь, сколько денег, выделяемых на гранты, можно было бы сэкономить?

Крис постоянно изыскивал способы уменьшить значимость физического факультета.

– Но о том, что ты сегодня узнал, нельзя никому рассказывать. Людей, знающих о нас, совсем мало, и мы хотим, чтобы такое положение вещей сохранялось.

– Рано или поздно люди все равно узнают, – сказал Крис. – Многих это воодушевило бы.

– Ты думаешь? По-твоему, ректор Йельского университета был бы счастлив узнать, что они взяли на работу ведьму? Или родители моих студентов пришли бы в восторг, узнав, что о научно-технической революции их любимым чадам рассказывает ведьма?

– Ректор, возможно, и не прыгал бы от радости… А Мэтью меня не укусит, чтобы заставить молчать? – шепотом спросил Крис.

– Нет, – успокоила я его.

В гостиную, распахнув дверь ногой, вошел Фернандо.

– Я с удовольствием вас укушу, но только если очень хорошо попросите, – сказал он, ставя на стол поднос. – Сара подумала, что вы не откажетесь от кофе. Или от чего-нибудь покрепче. Если что-то понадобится, позовите. Кричать незачем, я и так услышу.

Фернандо наградил Криса ослепительной улыбкой, которая так очаровала ведьм местного шабаша во время празднования Лугнасада.

– Фернандо, ты седлаешь не ту лошадь, – предупредила я его.

– Он что, тоже вампир? – шепотом спросил Крис, когда Фернандо ушел.

– Да. Родственник Мэтью… в вампирском понимании родства. Что тебе налить? Кофе? Виски? – спросила я, беря с подноса бутылку и кофейник.

– Того и другого, – ответил Крис, протягивая кружку. – Но ты хотя бы не скрывала свою ведьмину природу от теток?

– Сара тоже ведьма. И Эм была ведьмой. – Я налила ему щедрую порцию виски, добавив туда кофе. – За сегодняшний день это уже третий или четвертый кофейник, посему кофе почти без кофеина. Иначе нам бы пришлось отдирать Сару от потолка?

– Неужели кофе заставляет ее летать? – Крис отхлебнул глоток, задумался, потом добавил еще виски.

– Образно говоря, да.

Я отвинтила крышку бутылки с водой и сделала пару глотков. Малыши зашевелились. Я слегка похлопала по животу.

– Поверить не могу, что ты беременна.

Впервые за все время я уловила изумление в голосе Криса.

– Ты узнал, что я более полугода провела в шестнадцатом столетии, что в качестве домашнего питомца у меня огнедышащая дракониха и что ты окружен демонами, вампирами и ведьмами. Ты это принял на удивление спокойно. Тогда почему тебя так изумляет моя беременность?

– Можешь мне верить, дорогая. – Как истый уроженец Алабамы, Крис тянул и жевал слова. – Это куда невероятнее.

Звонок мобильного телефона вышиб меня из сна. За окнами была непроглядная темень. Я протянула руку, чтобы разбудить Мэтью, но его рядом не оказалось.

Тогда я перекатилась на другой край кровати и взяла с ночного столика его мобильник. Дисплей высвечивал имя и время. Звонила Мириам. В Мэдисоне было три часа ночи. У меня тревожно забилось сердце. Мириам прекрасно помнила о разнице во времени. Раз она решилась позвонить, значит произошло нечто чрезвычайное.

– Слушаю тебя, Мириам, – сказала я, нажав кнопку ответа.

– Где он? – У нее дрожал голос. – Мне нужно поговорить с Мэтью.

– Я его поищу. Должно быть, Мэтью где-то внизу. Или охотится. – Я сбросила одеяло. – Что-то случилось?

– Да, – коротко ответила Мириам и перешла на другой язык.

Я не понимала ни слова, но улавливала их ритм и интонацию. Мириам Шепард молилась.

Мэтью настежь распахнул дверь нашей комнаты. За его спиной я увидела Фернандо.

– Мэтью пришел.

Я передала мужу телефон, предварительно нажав кнопку громкой связи. Подобные разговоры Мэтью не вел втайне от других.

– Мириам, что случилось? – спросил Мэтью.

– Я нашла письмо в почтовом ящике. Внутри был отпечатанный на принтере адрес сайта.

Последовало ругательство, сдавленное всхлипывание и продолжение молитвы.

– Перешли мне адрес, – спокойным тоном попросил Мэтью.

– Мэтью, это он. Бенжамен, – прошептала Мириам. – На конверте не было марки. Должно быть, он все еще в Оксфорде.

Я выскочила из кровати, дрожа от предрассветной прохлады.

– Перешли мне адрес, – повторил Мэтью.

В коридоре зажегся свет.

– Что тут у вас? – спросил Крис, вставая рядом с Фернандо и протирая заспанные глаза.

– Звонит Мириам Шепард, оксфордская коллега Мэтью. Вероятно, что-то произошло у них в лаборатории.

– А-а, – зевнул Крис, покачал головой, стряхивая приставшую паутину, и нахмурился. – Уж не та ли Мириам Шепард, что написала классическую статью о межродовом скрещивании животных в зоопарках и потере гетерозиготности, к которой оно приводит?

Я столько лет вращалась среди ученых, но это редко помогало мне понять, о чем они говорят.

– Та самая, – шепнул Мэтью.

– Я думал, она умерла, – простодушно сказал Крис.

– Еще чего! – пронзительно взвизгнула Мириам. – А с кем я разговариваю?

– Крис… Кристофер Робертс. Йельский университет, – запинаясь, ответил Крис.

Так обычно говорили старшекурсники, впервые выступающие на научной конференции.

– Понятно. Мне понравилась ваша последняя статья в «Science». Впечатляющая экспериментальная модель, хотя выводы абсолютно неверны.

Критика в адрес коллеги вернула Мириам самообладание. Мэтью тоже заметил благотворную перемену.

– Поговорите с ней еще, – попросил он Криса, затем шепотом отдал распоряжение Фернандо.