— Ложь, — покачал головой Атон. — У Инара были своеобразные представления о чести, но до такого бы он не опустился.

— Какая благородная вера в брата, который мечтал лишь об одном: уничтожить тебя, — скривилась Вира. На ставшем почти родным мне лице выражение это смотрелось чуждо. — Он соблазнил меня. Не потому, что любил, о нет. Потому что я была твоей. Но и этого ему показалось мало. Он хотел отобрать у тебя все. И на мне бы не остановился. Но я остановила его. Ради тебя.

— Выходит, ты меня спасла? — в притворном удивлении приподнял брови маг. — Спасла, убив моего старшего брата почти на глазах у младшего?

— В самую первую очередь я хотела отомстить, — призналась Вира. — Но и о тебе я ни на миг не забывала.

— Даже когда была с ним? — вырвалось у Атона, судя по досадливо прикушенной губе, — невольно.

— Все-таки ревнуешь, — заключила Вира, и мне страстно захотелось вернуться в собственное тело и заставить ее замолчать — раз и навсегда. Жаль, что одного желания оказалось слишком мало. — Не стоит. Забудь об этом. Он давно уже сгнил в могиле, а мы… Боги дали нам второй шанс. Шанс на счастье, которое у нас украли, вырвали вместе с моим сердцем той страшной ночью, растоптали вместе с твоей душой… — Она подалась вперед, тонкие руки скользнули по плечам Атона, пальцы легко коснулись его щеки.

— О каком шансе ты говоришь?! — отшатнулся от нее Атон. — Ты убивала. Все эти годы ты убивала случайных людей, крала их надежду на счастье, вырывала сердца не только им, но и тем, кто любил их и кого любили они! Чем ты лучше моего брата, Вира?!

— Я делала это не ради удовольствия, а лишь для того, чтобы не исчезнуть!

— По-твоему, это оправдание? Чем ты в таком случае отличаешься от него?!

— Тем, что никогда не трогала невинных! — крикнула Вира. — Никогда! Выбирала лишь тех, чья душа запятнана настолько, что никакими молитвами не очистишь… Террейский подонок измывался над ждущей ребенка женой, а все закончилось тем, что нерожденное дитя погибло, а женщина до сих пор не может оправиться! А этот сельский… Спроси у его невесты, теперь уже, к счастью для нее, бывшей, почему она согласилась на брак с ним! До свадьбы она бы не дожила. Уже и крюк покрепче в сарае приглядела…

— Выходит, ты творила добро? — глухо спросил Атон. Признаться, даже меня проняло, хотя на грани жизни и смерти мало что может так подействовать.

— Нет, — мотнула головой Вира, и рыжие волосы разметались по плечам. — Меня — такую, как сейчас, — породило зло. Зло же не дало мне окончательно умереть. Твое добро, Тони, не защищает тех, кто ему верен. Но я и не чудовище, каковым ты меня считаешь. Я просто хотела жить. Хотела вернуть то, что у меня украли. Ты можешь меня за это осудить?

— Я не судья, — сухо обронил Атон. — Но ответь, что тебе сделал Эван? За что ты мучила его? Почему пыталась убить?

— Я не желала ему зла! — воскликнула Вира, молитвенно сложив ладони. — Мне всегда нравился Эван. Забавный мальчик. Увы, с Инаром я оказалась слишком несдержанна, а Эван — слишком восприимчив. Эхо моего отчаяния задело его душу, изменило ее… Я не хотела, клянусь!

— Допустим. Но все равно пыталась убить, — холодно напомнил Атон.

— Я не всегда могу себя контролировать, когда голодна. А по милости Эвана я осталась без пищи. И он снова помешал бы мне. Я просто не видела иного выхода.

— И после этого ты смеешь говорить о чувствах ко мне, — выдохнул Атон.

— Смею! — вздернула подбородок Вира. — Говорю и буду говорить, пока ты не услышишь! Пока не поверишь.

— Почему же ты сразу не пришла ко мне? Почему обо всем не рассказала?

— Именно потому, что продолжала тебя любить, — горячо проговорила Вира. — Я боялась причинить тебе вред. Боялась… увидеть в тебе Инара, потерять голову и…

— Довольно, — поморщился Атон, отступая.

— Не веришь, — вздохнула Вира. — Знаешь, что не лгу, и все равно не веришь. Я понимаю тебя. Но все же молю дать мне шанс. Я докажу свою любовь! Я… Я оставлю в покое Вальдера, — с отвращением выплюнула она, — пусть живет. Я ради тебя на все готова!

— На все? — уточнил Атон.

— Да!

— Тогда отпусти Каю, — потребовал он.

— Что? — словно не расслышав, переспросила Вира.

— Отпусти Каю, — четко повторил Атон. — Ты же хочешь, чтобы я был счастлив? Без нее ничего не выйдет.

— Ты… — Захватчица тяжело задышала, сжимая и разжимая кулаки. — Ты издеваешься? Я хочу быть с тобой!

— А я хочу быть с ней, — прямо заявил мой дракон, и от этих слов даже тьма отступила. — Я люблю ее, Вира. Ее, а не тебя.

На Виру было страшно смотреть. Маска Эммы Марен пошла рябью, ее перекосило, а потом по лицу пошли трещинки, и иллюзия разлетелась на кусочки, обнажая мое собственное лицо, почти до неузнаваемости искаженное яростью. Не знаю, на что рассчитывал Атон, выводя из себя бывшую невесту, но получил он злющего призрака в теле не самой слабой ведьмы. Издав невнятный возглас, она воздела правую руку, кою тут же охватило сияние, и, ослепленная злостью, рванулась к магу. Который, в отличие от нее, трезвости рассудка не утратил. Он с легкостью перехватил окутанную чарами руку, развеял их и, крутанув Виру, прижал ее спиной к себе.

— Отпус-с-сти! — шипела, извиваясь в крепком захвате, она. — Ты! Будь ты проклят! Как ты мог! Как…

— Кая, — не слушая ее, тихо-тихо позвал Атон, но этот шепот я слышала так, словно он кричал. Ощущала всей душой, которой сейчас и была. — Кая, я знаю, ты все еще здесь. Борись. Слышишь? Борись! Ты сильная, ты сможешь. Не сдавайся. Ради себя. Ради меня. Я люблю тебя, Светлячок. И если я тебе нужен… Прошу, вернись. Вернись ко мне.

Вернуться? Но как?! Я отчаянно того желала, но понятия не имела, что делать!

Атон продолжал подбадривать меня, перемежая призывы вернуться приятными словами и признаниями, а я металась возле собственного тела, не имея ни малейшего представления, как к нему подступиться.

Словно во сне отметила, что Вальдер пришел в себя. И оценив ситуацию, теперь шустро ползет к выходу. Правильно, нечего ему здесь прохлаждаться. Долго Атон Виру не удержит, и если я не соображу, что и как делать, здесь будет жарко. А так и себя спасет, и нас, если догадается ищеек позвать. Они же должны знать, как остановить спятившую игрунью! А если очень повезет, то и мне вернуться в собственное тело помогут.

Шепот заполнял спальню, давил на виски, от него темнело в глазах и нещадно мутило. Эван даже с кровати встать не мог, не то что куда-то идти. Казалось, призыв шел отовсюду, и ясным было лишь одно: игрунья здесь. Заявилась в замок как ни в чем не бывало, и кто знает, кого она убьет, пока Эван борется с собственной слабостью? В любом случае эта кровь будет на его совести.

Последняя мысль придала сил. Он скатился с кровати, полежал на полу, стараясь выровнять дыхание, и все-таки поднялся на ноги. Сосредоточенность на цели помогала, и Эван даже смог надеть брюки и рубашку. На то, чтобы обуться, время тратить не стал. Считая вдохи и выдохи, ровные и глубокие, совсем как на занятиях по медитации, он добрался до двери и почти выпал в коридор. Пол оказался неожиданно холодным, и это бодрило. А может, то и не холод вовсе, а магия темного источника, что скрывался под замком и щедро делился силой с тем, кому ее отчаянно не хватало. Не важно. Важно другое — с каждым шагом Эван шел все увереннее, хотя шепот и не стихал. Даже дышалось намного легче, и это обнадеживало, вселяло веру, что на сей раз все непременно получится, и тому, что не давало ему покоя целых десять лет, придет конец.