За ним остался старый дом. Тот самый, где он был счастлив с Оксаной. Тот, куда завтра должно вернуться счастье. Вернуться и остаться.

— Не нужен мне дом. Ничего не нужно. А Саше я сказала, чтобы он отвалил. Я не знаю, зачем он к тебе приходил, — пожала она плечами.

— Зачем? — эхом отозвался Павел.

— Странный он… Ты не бойся, я к нему не уйду.

Люба говорила, а сама смотрела в свою тарелку, ловко орудуя ножом и вилкой. Она даже не заподозрила Павла в том, что у него появилась другая женщина. Что у него там внутри, ее совершенно не интересовало. Главное, чтобы на поверхности была тишь да гладь… Не ревновала она его, а если любила, то скорее по привычке. Ей комфортно было в этой жизни, и она ничего не хотела менять. А если она вдруг и заподозрила сейчас неладное, то предпочтет этого не замечать.

Но Павла такая жизнь уже не устраивала. И если не сложилась идиллия в любовном квадрате, то все равно придется рвать с тихим смутным прошлым. Однако сейчас лучше ничего не говорить. Вдруг Оксана не захочет уходить от мужа? Вдруг она снова сбежит с ним в далекие края…

Бушующие волны взметнулись до небес, взрывным всплеском рассыпались на мельчайшие брызги, в завесе которых вспыхнула яркая радуга. На вершине этой радуги Павел и лежал, прижимая к себе притихшую Оксану, а где-то далеко внизу плескалось море, отдыхая и набираясь сил после шторма.

Он позвонил Оксане, и уже через час она была у него. И сразу же заштормило. А сейчас штиль, затишье перед новой бурей.

— Леня тебя отпустил? — спросил он.

— Я и не отпрашивалась, — покачала она головой, не отрывая щеки от груди Павла.

— Он сам должен все понять.

— Он понимает. Он все прекрасно понимает. Он знает, что я всегда любила только тебя. И любила, и люблю.

— Почему тогда ревнует?

— Это ты у меня спрашиваешь? — удивилась Оксана. — Ты сам словно соткан из ревности. Ревность у тебя в крови. Ревность у тебя в голове.

— Ревность убила мою жизнь, — кивнул Павел. — Но я хочу ее воскресить. Мы еще не старые, у нас впереди еще столько времени…

— Я не против. Я буду приезжать сюда хоть каждый день.

— Это наш дом, и ты должна остаться здесь…

— Здесь все так запущено.

— Порядок наводили, но чужой рукой.

— Хочешь, чтобы я навела порядок своей рукой?

— Я хочу вернуть все назад…

— Я же сказала, мы можем встречаться с тобой каждый день.

— А спать ты будешь с Панковым.

— Да, с ним. Но в разных постелях. Ты же не думаешь, что мы спим вместе.

— А разве вы не муж и жена? — с замирающим сердцем спросил Павел.

Он хорошо помнил, как и в чем обвинял Оксану шестнадцать лет назад. Но теперь он точно знал, что родила она от него, а не от кого-то. Не спал с ней Панков. И она не позволяла, и он, возможно, не хотел. Панкову нужно было воспитывать внука, который полюбил Оксану, как свою родную мать. Может, он и относился к ней как к своей дочери. Может, и не было между ними ничего. Может, брак у них был фиктивный. Может, Панков даже не хотел спать с Оксаной. Да и Оксана не могла с ним, потому что любила другого. Оксана и Панков жили как отец и дочь. Именно это и хотел услышать Павел. На это и настраивался. И сейчас Оксана оправдает его ожидания.

— Да, я вышла замуж. Леня настаивал, — сказала она. — Он как черт ладана боится завещания, думает, что сразу умрет, как только составит его. Фобия у него. Мне все равно, а он хочет, чтобы я унаследовала его состояние. Я не хотела, но Леня настоял…

Павел улыбнулся. Ну вот, что-то в этом роде он и должен был услышать.

— Но брачная ночь у нас, конечно, была, — невесело проговорила Оксана.

— Конечно? — встрепенулся Павел. Ощущение было таким, как будто в животе лопнул пузырь с ледяной водой.

— Ну, ты же не думаешь, что между нами ничего не было? — удивленно посмотрела на него Оксана.

— Э-э…

— Думаешь? Но мы же взрослые люди, ты должен это понимать. Ты же спишь со своей Любой?

— Иногда.

— А мы еще реже. Но было… А вот уже лет пять как ничего…

— А Маркел?

— Ты же знаешь, какие были времена, — выдержав паузу, сказала Оксана. — Каждый крутился, как мог. И Леня крутился. И приличный пакет акций накрутил. Серьезная нефтяная компания, приличный доход…

— Я про Маркела спросил.

— Я поняла… Так вот, деньги у нас есть, и мы запросто можем уехать отсюда… Леня хочет умереть в родных краях, но он согласен снова уехать отсюда. Вчера даже уговаривал… Я отказалась. Но, наверное, соглашусь. Не будет у нас жизни, Паша. Изведешь ты меня своей ревностью. Не спала я с Маркелом! Не спала! Но ты же не веришь мне. Всюду тебе измены мерещатся! Я тебя люблю, но так долго не смогу.

— Извини! — Павел носом зарылся в ее волосы.

— Я тебя ждала. Мы здесь уже четыре года, и я все время тебя ждала. Знала про тебя, слышала, как ты с Маркелом здесь воевал, как свои порядки в городе наводил. Ты здесь большая величина. Я узнавала про тебя, и ты узнавал, справки обо мне наводил. Ты знал, что я здесь, но появился только сейчас. Как только понял, что я родила от тебя, так и появился. Сволочь ты, Каменев. Ты даже не представляешь, какая ты сволочь!

Оксана вдруг ударила его кулаком по груди, но Павел лишь улыбнулся.

— Ой, извини!.. — спохватилась она. И пальцем провела по шраму на его груди. — Это все Маркел.

— Маркел.

— Он мог тебя убить.

— И не раз. Значит, он приходил к тебе?

— Да, в прошлом году. Только не надо меня ревновать.

— Дело не в том, дело в другом. Он еще в девяносто седьмом за границу удрал. Там и затерялся. А теперь, значит, всплыл.

— Да, он говорил, что за границей был. Сказал, что вернулся. Никаких, говорит, больше бандитов, только чисто законный бизнес.

— Какой бизнес?

— Он не упоминал. Сказал только, что дела очень хорошо идут. Да по нему и видно было. И костюм у него еще тот, и «Мерседес» представительский. Охрана…

— А где бизнес?

— Сказал, что в Москве. Но и про родные края, говорил, не забывает. Про тебя спрашивал, про то, как у нас дела. Я сказала, что никак. Он извинился. Сказал, что в этом есть его вина, и извинился. Помнишь, он говорил, что я забеременела от него? Я даже не поняла, что он имел в виду подлог с заключением…

— А если бы поняла?

— К тебе бы побежала… Шучу. Не побежала бы. У меня гордость есть.

— Значит, бизнес у него в Москве?

— Ну, если ему верить, — пожала плечами Оксана.