Павел вздохнул. Оксана снова выберет этого старпера, и он ее за это не бросит. И завтра они снова помчатся на встречу друг с другом. Он уже протоптал дорожку к этому дому в Кудинове, не первый раз несется к своему счастью сломя голову. Может, и Оксана шла сюда, не чуя под собой ног. Может, потому и потеряла заколку.

На бетонной дорожке у самого крыльца лежала заколка со стразами от Сваровски. Павел узнал ее: вчера у Оксаны была такая. Видно, волосы она оправляла и не заметила, как вывалилась заколка. Павел нагнулся, поднял потерю, но дальше не пошел. Заколка не из дешевых, наверняка подарок от Панкова. Оксане такая не нужна… Павел снова нагнулся, чтобы положить заколку на место, и в это время на веранде лопнуло стекло. Звук был такой, как будто камень из рогатки в него попал. Он глянул на окошко и увидел в нем пулевое отверстие. Он еще не совсем осознал, что произошло, а ноги уже отбросили тело в сторону. К счастью, второго выстрела не последовало.

Чтобы не смущать Оксану, он оставлял охрану за воротами. Но телохранители неподалеку, и они понимают, что произошло. И уже бегут к Павлу, чтобы закрыть его своим телом. Но ведь он и сам не лыком шит…

Выстрелили со стороны соседнего дома, куда и рванул Павел, с ходу перепрыгнув забор. Там он увидел мотоциклиста, который на ходу пытался открыть ворота. Это и был киллер, стрелявший в него. Ворота он всего лишь приоткрыл, чтобы не привлекать к ним внимание с улицы. Сделал выстрел, запрыгнул на мотоцикл, осталось только выехать через щель в воротах. Но что-то не заладилось у стрелка, зацепился он за что-то, и створка ворот не открывалась. Мотор истошно ревел, но это не помогало.

Павел сначала ударил мотоциклиста, а затем стащил его на землю. Тут же подоспели телохранители. Впрочем, им осталось только надеть на него наручники.

* * *

Слово порою бывает сильнее кулака, и Павел не раз был тому свидетелем. И сегодня хотелось бы в том убедиться. Киллера били в живот, по почкам, он корчился от дикой боли, но упрямо хранил молчание. Тогда Павел взялся за кисть и нарисовал мрачную картину. Он популярно объяснил, какой ад ждет мужика в зоне, куда он попадет. Он в нескольких словах обрисовал его участь — пресс-хата в СИЗО, петушиный куток и пятнадцать лет невыносимых унижений. А если сдать заказчика, то никаких проблем. Павел сказал, что не станет настаивать на покушении на убийство. Дескать, не убить его собирались, а просто напугать.

— Так я и собирался тебя напугать, — криво усмехнулся несостоявшийся киллер.

Немытые спутанные волосы, мелкие черты лица, изрытые фурункулезом щеки, гнилые зубы. Одним словом, дефективная личность. Такой человека за ящик водки убить может. Но, скорее всего, ему неплохо заплатили. И на дело снарядили как надо, и снайперскую винтовку ему организовали, и старенький мотоцикл.

Сильный удар в грудь опрокинул дефективного на пол вместе со стулом.

— Не «ты», а «вы», урод! — замахнулся на него Слава.

— Ну, хотел вас напугать, — с кислым видом поправился киллер.

Ему снова придали вертикальное положение.

— Вот и хорошо… Кто заказал меня?

Павел точно знал, что его пытались убить. Не нагнись он, чтобы вернуть заколку на место, лежать бы ему сейчас с простреленной головой у крыльца. И все-таки он готов был пощадить киллера. Наказывать нужно было заказчика, а не оружие.

— Я не знаю, он не говорил, как его зовут… Подошел ко мне в пивной, так, мол, и так, надо проблему с одним человеком решить. Предложил хорошие деньги, двадцать тысяч евро…

— А как он выглядел?

— Солидный такой… Немолодой уже, лет шестьдесят…

Павел велел связаться с Пантелеем и запросить фотографию Панкова.

Такая фотография могла быть у Оксаны. Многие женщины носят в кошельке снимки своих любимых мужчин и детей. Но Павел даже не стал узнавать, есть у нее такое фото или нет. Вдруг есть, вдруг Панков — ее любимый мужчина. Если так, то ему лучше не знать этого.

— В пивной, значит, к тебе подошел? — спросил Павел.

— Да.

— А откуда он знал, что ты снайпер?

— Я снайпер?!. Там расстояние — пятнадцать метров, любой справится…

Павел с досадой посмотрел на Славу. В соседнем доме никто не жил, и начальник его охраны знал это, но необходимых мер предосторожности не принял. А надо было осмотреть двор. Ничто не помешало киллеру выстрелить из дровяного сарая, сесть на мотоцикл, завести двигатель. И только из ворот выскочить не успел. А мог бы уйти, если бы не расторопность Павла. Накосячил Слава, и его следовало за это наказать. Но не сейчас.

— Да я и не собирался убивать, — спохватился дефективный. — Я же мимо должен был.

— Сам откуда?

— Из Кудинова, местный я…

— Где взял винтовку?

— Мужик дал. И дом показал, где вы бываете. Позавчера вечером привез, здесь, говорит, вы будете. Тут, говорит, дом рядом пустует, место как раз для стрельбы.

К Павлу подошел телохранитель, подал ему айпад, экран которого украшала фотография Панкова.

— Этот?

— Вроде он, — кивнул дефективный.

— А чего так неуверенно?

— Тот мужик в очках был и в кепке. Ну да, он это. Он. Точно, он… Нервный он какой-то был, озлобленный…

Павел в раздумье глянул на Славу. Милицию пока не вызывали, но собирались сделать это. Сначала надо было расколоть киллера, а потом уже сдать, чтобы не зависеть от милостей следствия. Но может, и не надо подключать ментов?..

Он прошел в спальню. Оксана стояла у окна спиной к Павлу. Услышав шум за спиной, неторопливо повернулась. Она была взволнована. Подошла, обняла так, как будто ее сдувало ветром и он мог ее удержать.

— А если бы он тебя убил?

— Кто, Леня?

— При чем здесь Леня?

— Панков меня заказал.

— Да нет! — Оксана отшатнулась от него.

— Киллер его узнал.

— Да нет, Леня не мог!

— А кто ко мне в офис приходил? Кто мне угрожал?

— Угрожать он мог. Эмоциональный он очень. Но убить он не мог.

— Так он сам и не убивал. Он человека нанял.

— Я не верю! Не может быть! Леня не такой! — мотнула головой Оксана.

— Если он не такой, то и в меня не стреляли. Мне все померещилось, — с сарказмом сказал Павел.

— Не померещилось тебе. Но это не Леня!

— А кто?

— Не знаю. У тебя должны быть враги.

— Киллер опознал твоего мужа. И если он даст показания в милиции, Панкова посадят лет на пятнадцать. Скажи, это будет справедливо?

— Нет! — Оксана отчаянно мотнула головой. — Он не мог тебя заказать!

— Это будет справедливо. Но, может, мы не будем доводить дело до суда? Может, и не было ничего? Пусть Леня дальше себе живет.