В первые дни после смерти отца он хмурился и ходил по магазину с красными от слез глазами. И просил ее, умолял даже, все взять под ее личный контроль. Потому что ему ни до чего. Потому что у него горе. И даже однажды пригласил ее выпить кофе в кабинете, который прежде занимал его отец.

– Не могу поверить, что его больше нет. – Губы парня сильно подрагивали, когда он подносил к ним чашку с кофе. – И крайне рад, что вы не ушли. Что остались. Что не бросили меня со всем этим! Я ведь совершенно ничего в этом деле не смыслю. Как я смогу продолжить?

Она великодушно позволила себе начать его обучение. Вводила в курс всех банковских операций. Их было немного, конечно, поскольку старый ювелир любил наличность. Но они случались. Потом Варвара демонстрировала ему все банковские книги, отчеты. Рассказывала о коллекции, выставленной на продажу. Отдельно о каждом украшении и камне. Он слушал внимательно и будто ценил ее вклад.

А как на самом деле? И что было в его душе?

Она не могла знать. Считала его очень загадочным и странноватым.

Вот только буквально слезы на глазах стояли – и через пять минут в телефонном разговоре с кем-то оглушительно хохочет. Да, она считала это неприличным. Такой громкий смех сам по себе вульгарен. А после страшной гибели отца он попросту неуместен!

Но она молчала. И делилась своими мыслями только с кошкой, бросающейся вечерами ей под ноги, стоило Варваре вернуться домой.

Пару дней назад старой облезлой подружке Мурке пришлось слушать Варвару целых полтора часа. Потому что накопилось! И возникла целая масса вопросов! А кому их задать? Кто на них ответит?

С чего начались ее сомнения? Так с очередного разговора с Владом, который вдруг решил переименовать магазин старого ювелира. Затем начал обзванивать различные дизайнерские фирмы с тем, чтобы осмотрели помещение и прикинули проект переустройства.

– Но зачем? – выкатила на него глаза Варвара. – У нас так мило!

– Все по старинке, не современно, – беспечно отмахнулся от нее Владислав. – Если мы хотим привлечь покупателя, нам необходимо просчитывать требования рынка. Будем расширяться. Закупать недорогую ювелирную продукцию, чтобы привлечь покупателя со средним достатком.

– Но как же так?! – Она почувствовала, как ее губы задрожали и от обиды и от возмущения. – Если мы станем торговать всяким ювелирным ширпотребом…

– Не мы, Варвара, – прервал он ее с отвратительной намекающей ухмылкой. – Не мы станем торговать, а я! И я это сделаю, чтобы оставить на плаву бизнес отца. Иначе крах. Ни вы, ни я не обладаем его искусством. И делать на заказ штучные вещи нам с вами не под силу. Я не прав?

Он был прав. Она это понимала. Как и то, что ювелирной лавки Ляпы – так это местечко называли в определенных кругах – больше нет. Незаконнорожденный сын старого ювелира развесит везде зеркала. Осветит пюпитрами каждую витрину, заставив дорого сверкать любую дешевую стекляшку. Поставит за прилавки молодых губастых девушек, не способных отличить фианит от бриллианта, серебро от белого золота.

И ей здесь больше не будет места. Ее отправят на покой, хорошо, если с выходным пособием.

– Вам не стоит переживать, Варвара, – угадал ее мысли Влад. – Вы останетесь со мной. Честнее бухгалтера мне не найти.

О том, что она разбиралась в ювелирном деле не хуже Ляпова, он даже не упомянул. Он списал ее! Мерзавец!..

– Варвара, – громко позвал ее Влад из узкого коридорчика.

И стукнул в тонкую фанерную дверь, отделяющую ее закуток.

– Да, Владислав, слушаю вас. – Она открыла дверь и холодно улыбнулась. – Я уже иду.

– Есть дело.

Влад взял ее под локоток и потянул ее в сторону отдела, где располагались витрины. Там остановил ее перед толстым защитным стеклом, за которым располагалась витрина с самыми дорогими изделиями. На одно кольцо, к слову, она уже нашла покупателя. Его продажа позволит не думать о балансе в течение месяца. Но она пока повременила хвалиться.

– Мне кажется, что эту витрину следует обновить, – загадочно улыбнулся ей молодой парень и сдул с глаз длинную косую челку.

Она молчала, глядя на него вопросительно. Привыкла за годы службы на Ляпова не задавать лишних вопросов.

– Следует туда добавить кое-что. Очень ценное и прекрасное, на мой взгляд.

Он сунул руку в карман и достал бархатный футляр, показавшийся ей знакомым. Медленно его открыл. Варвара почувствовала, что ноги ее слабеют, и попыталась за что-нибудь ухватиться. Он подставил ей свою руку.

– Вот видите! – понял он все по-своему. – Я так и знал, что эта красота не оставит вас равнодушной. А? Как? Нравится?

– Очень, – хриплым от волнения голосом произнесла она. – Позволите?

Он протянул ей футляр. Варвара достала колье, тут же нашарила в кармане платья, сшитого на заказ, специальную лупу. Нацепила ее, принялась рассматривать камни. И еле сдержалась, чтобы не выдохнуть разочарованно.

– Красивое колье, – похвалила она сдержанно.

– Да еще какое! Нам надо выставить его в центре, – затараторил парень, обходя защитный экран толстого стекла и открывая витрину. – Чтобы свет падал именно на него. Мы оценим его… Оценим… В миллион рублей! Я примерно знаю, за сколько отец его выкупил. Так что навар будет нормальным. Как вы считаете, Варвара?

– По цене – соглашусь с вами. Учитывая камни и работу… Да, миллион рублей – это приемлемо. – Она наморщила лоб, чего в принципе никогда не делала, поскольку это крайне портило ее лицо. – Но откуда оно у вас, Владислав?

– Нашел у отца в сейфе. В кабинете на втором этаже. – Он выразительно глянул на потолок. – Ключи нашлись в столе. Я и открыл сейф. А там это колье. И пара-тройка уже готовых вещей. Но они уже расписаны по клиентам. Так что их придется обзвонить и вручить за сумму, указанную на квитанции. Сделаете?

– Хорошо. – Варвара смиренно опустила голову.

Ей нельзя было спорить с новым хозяином. Ей следовало сделать кое-что иное и как можно быстрее. Пока она не передумала. Пока все ее мысленные рассуждения так стройны и воспоминания необычайно свежи.

Она еле дождалась обеденного перерыва. Сняла платье, в котором работала. Переоделась в льняной брючный костюм, в котором пришла. И двинулась из магазина.

– Варвара, вы куда? – вытаращился Влад, столкнувшись с ней на входе.

– Обедать. – Она вымученно улыбнулась. – Не взяла с собой ничего. И что-то проголодалась.

Первое ее утверждение являлось правдой. Она вечером скормила котлету кошке, и взять с собой оказалось нечего. Второе утверждение было спорным. Вряд ли при теперешнем ее настрое что-то полезло бы ей в горло.

Она