— Ну как, дошло наконец? — тихо спросил Хуан, едва они оказались за пределами слышимости. — Что у взрослого на уме…

— До сих пор голова идёт кругом. — Шарль невольно ухватился за руку Хуана.

— Не у вас одного. Наворотили вы дел, Великий, и всего-то за неполную ночь. Чего доброго, пропадёте денька на четыре и приведёте герцога на верёвке.

— А что, можно… — воодушевился было Великий. — Не смотри ты зверем, Хуан, вечно шуток не понимаешь. А куда мы идём?

— К жрецам-дознавателям, куда же ещё? Задали вы им работы!

В пыточную, если по правде. Шарль замедлил шаги.

— Мы почти пришли, — Хуан указал на приземистое одноэтажное здание стоящее на отшибе. — Я сперва проверю, а то мало ли что…

Повинуясь приказу Хуана, гвардейцы прикрыли мальчика полукольцом, только пыточная считай и видна!

— Головой отвечаете! — бросил напоследок Хуан.

— Не волнуйся, Хуан, сбережём, как родного, — ответил командир полусотни.

Знакомая мелодия горна — герольд верно показывает своё мастерство — заставила мальчика вздрогнуть. И с какого перепугу он тогда уцелел, не иначе рука Единственной. Вот опять… Великий передёрнул плечами. Почти как тогда, на исходе ночи, когда он мысленно торопил гвардейцев…

* * *

Горн вновь завёл свою песнь, и чистая серебряная мелодия плавно полилась над ночным лесом. Плывущая над поляной мелодия временами взмывала ввысь, уходя к подёрнутому облачной пеленой небу, а быть может и много дальше — прямо к лику Единственной. Отзвучали последние отголоски и кольчужники мало-помалу зашевелились, стряхивая оцепенение.

— Умеют всё-таки… зачаровывать, — нарушил молчание Арман.

— Знаю, сейчас выйдет герольд! — опередил высокородного Шарль.

— И два десятка мечей, — сухо дополнил Арман. — Арбалетчиков вроде не ожидается, я не ошибаюсь, Великий?

— Зачем дразнишься, я и половины не понял, — вырвалось у ребёнка — Ой…

Кольчужники дружно заулыбались, но невинный — вроде бы — взгляд ребёнка заставил их забыть о веселье.

— Что вы прячетесь друг за друга, может решили сыграть в пятнашки? Строй, советую держать строй, вы пока что при боевых мечах! — повысил голос Арман. — Теперь-то ясно почему Создательница… — обратился к мальчишке высокородный.

— Почему, Арман, скажи мне, только по-честному! — привычно зачастил Шарль.

— Повзрослеете и поймёте Великий, — грустно усмехнулся Арман. — Если доживёте конечно, с вашей-то отчаянной храбростью.

— …

— Поверьте мне на слово, Великий, мёртвые лгут нечасто. Мне ещё по крупному повезло, я уйду от меча в простом честном единоборстве. Всё лучше, чем выдумки кровников. За дело, чего уж там, на то она и война… Что-то они не торопятся, — перебил себя опоясанный рыцарь.

Лесные заросли чуть раздвинулись, и показался плотный кряжистый сотник с небольшим белым флажком. Похоже, из гвардейской фаланги, да нет, нашивки Дени! Того са-амого, кого же ещё…. За сотником следует благородный Раймон — спасибо хоть не Хуан! — и роскошно одетый герольд с неизменным горном в руке.

И два десятка воинов с эмблемами благородного Раймона. Смотрят как… на полосатую кошку, будто исцарапанных мальчишек сроду не видели!

Кольчужники уже сложили оружие — недешёвые арбалеты отдельно — и помогали друг другу избавиться от доспехов.

Уголки губ мальчика поползли вверх.

Сотник с белым флажком ошалело помотал головой и что-то горячечно зашептал, похоже молитвы Создательнице. Раймон обратил свой взгляд к лику Селены — с души камень упал! — и вновь воззрился на двенадцатилетнее сокровище, жаль горячих ему не пропишешь! Что и говорить, лекарство проверенное, считай, каждый на себе испытал. Прописать бы ему с полсотни, никак не меньше, чтобы неделю не мог сидеть, да и то едва ли подействует…

Властный жест Шарля — видели бы его одноклассники! — и широкий рыцарский меч лёг к ногам юного Колдуна.

— Принимай пленных, Раймон! Ты же сам видишь — матёрые, желторотиков в разведке не держат! — горделиво заявил мальчик. Ой, убрать бы с лица улыбку, что он снова как маленький. — Семерых…. — Шарль оглянулся в недоумении. — А куда девались те трое?

— Когда вы начали творить великое волшебство, — Арман выдержал паузу, почему бы сейчас не подыграть мальчику, — они засели в кустах, не иначе решили пустить корни. По весне может, и выйдут, хотя я бы не стал особо надеяться. Эй, вы там, ещё живы?!

— Вроде бы да, — последовал осторожный ответ. — За себя точно ручаюсь. Пусть Великий отойдёт самую малость, тогда может и выйдем. Только мне одному не управиться.

— Это как? — заинтересовался мальчик.

— Фернан застыл, будто соляной столб, только мычит иногда и глазами хлопает. Я пощёчинам счёт потерял, крепкое вино пытался вливать, всё равно не может очухаться. И зачем я выплеснул кислятину из дикого винограда, от неё и мёртвый поднимется… чтобы морду тебе набить!

Шарль фыркнул в ладошку.

— А Сохатый засел на дереве, и бормочет что-то невнятное, один я нормальный остался. Исповедовался своему мечу, сразу на душе полегчало.

Короткий приказ Великого и пять мечников из команды Раймона направились к стене кустов.

— Только без глупостей! — жёстко бросил Арман. — Я к тебе, Барсук, обращаюсь, ведь Великий вам жизнь обещал! И тебе между прочим тоже. Дошло?

— Куда теперь денешься… Только подальше от Великого если можно, а то наш Сохатый последние мозги растеряет. Я, похоже, ещё держусь, не улыбайтесь Великий! Пускай мне ножны пока оставят, будет хоть с кем толковать, — жалобно попросил кольчужник.

Послышались неуверенные смешки, впрочем, с оттенком сочувствия, с Великим лучше не связываться, себе дороже! Благородный Арман безнадёжно махнул рукой и помянул грешницу Элизабет.

— А Сохатый потому что… — Шарль замялся. — Или я ошибаюсь?

— Пожалейте беднягу, Великий, он жену едва не прибил. Наградила супруга развесистыми рогами, он как водится, последним узнал.

— А… ага… Жан, как там наш десятник? Уже очнулся?! — звонко выкрикнул мальчик.

— А-а-а-йййй, пропади ты!.. — взвыл недавний ватажник. — Чтоб тебе вовек серебряных не видать! — Подросток замысловато выругался. — Я хотел кляп вынуть по-честному, а оно кусается, — пожаловался Жан-искусник. — Через тряпку, но всё одно, пальцы словно тисками зажало. Впору пожалеть, что мы его повязали.

— Всего значит двенадцать? — подал голос Раймон.

— Одиннадцать, — поправил хранитель Святыни. — Армана я не считаю.

— Может, разрешите, Великий? — Арман указал на рыцарский меч. — Поиграю с клинком напоследок.

Мальчишка благосклонно кивнул.

— Арман! Тот самый Арман?! — голос высокородного сорвался. Побелевшие пальцы Раймона сомкнулись на рукояти меча.