злой. Прошелся по кабинету и стащил себе лепешку, на которую быстро набросал мяса и овощей.

— Брегг не отпускала, думал, придется ее с собой тащить.

— Позвал бы, — Ирвин повторил его действия. После приступа аппетита не было, но сейчас-то почти сутки прошли, неплохо бы уронить что-то в желудок. — Она приятная женщина и толковый комиссар.

— И пьет, как лошадь, — скривился Лестер. — Я уже под стол валился, а у нее ни в одном глазу!

— Потому что она маг, дубина, — влез Бринс. — Даже со спящим зверем посильнее тебя. Еще бы на руках с ней бороться попробовал.

Друг еще сильнее нахмурился и жадно откусил от лепешки. Попробовал, значит, и о результатах спрашивать не стоит. Непонятно, как его вообще угораздило, он и Ирвина не мог одолеть, хотя у того давно нет зверя. Знал, что с магами лучше не связываться. Обманулся внешностью комиссара?

— Лопух, — продолжил помощник. — Встретил женщину сильнее тебя и испугался. Ай, как же мое нежное самоуважение такое вынесет? Мне нужна хилая девица, чтобы топталась босая по кухне, глаза в пол, волосы под платком, и с посторонними без разрешения не разговаривает. Только вот что скажу, рядом с такой любой будет чувствовать себя героем, а попробуй не потеряться рядом с комиссаром. Для этого нужно и самому быть ого-го.

— Ну и пригласил бы ее, — обернулся к нему Лестер, сжимая кулаки от злости. Только не хватало, чтобы они здесь подрались! — Раз так понравилась.

— Мое сердце занято, — туманно ответил Бринс.

После чего соорудил себе огромный бутерброд и жадно в него вгрызся. Если его сердце и было занято, то только едой и торговлей. Насчет последнего Ирвин не жаловался, помощник неплохо поднял его доход, но первое беспокоило. Ему бы с душеведом поработать, давно ведь вырвался из подворотни и не голодает, а все равно стремится набить живот при каждом удобном и нет случае.

— Рассказывай больше, — махнул на него рукой Лестер. — Так занято, что за все время ты о ней ни разу не вспомнил, не отправил письмо или букет, не пригласил на свидание. То же мне, специалист по женщинам.

— Лучший среди здесь собравшихся. Один, — Бринс ткнул в Ирвина, — уже помешался на том, какие все вокруг злые и плохие, поэтому испугался больной девчонки. Второй, — теперь досталось Лестеру, — сбежал в ужасе, как только понял, что встретил сильную женщину. Конечно, вздыхать по бывшей куда проще, чем попробовать строить новые отношения.

— Врежем ему?

— Читать заставим, — постановил Ирвин.

— Дочитал я твоего Норта Джуса, лихого пирата и всякое такое. И про растения тоже читаю.

На самом деле закладка там продвинулась не дальше, чем на пару страниц, хотя учебник ботаники Ирвин выдал помощнику несколько дней назад.

— Про Норта томов двадцать написано, — заметил Лестер, — я его до дыр зачитал подростком.

— И так плохо кончил, — вздохнул Бринс.

Эти двое точно подерутся, а Ирвину потом придется лечить обоих. На стороне Лестера — опыт, масса и длина рук, зато у Бринса скорость и гибкость. И кто знает, каким тайным приемам мог обучиться бывший гимзорский оборванец?

Поэтому Ирвин решил вмешаться и положил перед другом открытую книгу с магическими схемами. Фолиант был старый, оставшийся от отца, и картинки частично стерлись. Восстановить по ним схему бы не вышло, а вот опознать — очень даже.

— Мы с Бринсом нашли это под одним из особняков. Похоже, пока собирают магическую энергию, для чего — непонятно.

Дальше он пересказал все детали их вылазки, отчего Лестер еще больше нахмурился. Еще бы, влезли в такую опасную историю и без него. Что хуже, при этом нарушили закон. Как порядочный стражник, Лестер должен был их арестовать за незаконное проникновение, а потом уже разбираться, есть ли под особняком тайное подземелье или нет.

Но показания бывшего заключенного, пусть и оправданного, ничего не значат, как и парня с сомнительной биографией и документами. На основании их слов никто не пойдет обыскивать особняк уважаемого человека. Тем более никто не поверит в рассказ о магической схеме. Таких умельцев почти не осталось.

— Но стражников-то мы можем поймать за руку, — закончил Ирвин. — Им нужно раздобыть несколько крайне редких ингредиентов, а для этого — посетить Дагру или искать поставщиков здесь. Если все получится, то вы уберете крыс из Птичьей башни, а те могут захотеть рассказать о заказчике.

— Будет непросто, — покачал головой Лестер.

— Там дел-то на пару часов.

Бринс встал с места, сжал челюсти, после внезапно выдал:

— Я проверну все это, а после вы оба признаете, что я самый лихой парень из всех ваших знакомых.

Глава 22

Чтобы воплотить в жизнь его безумную затею, пришлось договариваться с Брегг. Ей о тайных знаках в подземелье Ирвин рассказывать не стал, все равно комиссар не смогла бы на это повлиять. Зато поймать «крыс» было в ее интересах. Конечно, ей выложили сильно урезанную версию событий, в которой место Марвейна занял непонятный одноглазый бандит, похожий на медведя.

Когда они остались втроем, Лестер пообещал прикончить Бринса за такое сочинительство, но тот развел руками. Мол, сболтнул первое, что пришло в голову. Не крутился бы рядом столько времени — такого бы не вышло.

Вначале комиссар им не поверила, просила доказательств, затем согласилась с доводами Бринса. Тот незаметно вышел на роль главного переговорщика, как самый языкастый и способный на ходу сочинять несуществующие детали. И раз назвался главным специалистом по женщинам, то пусть и налаживает контакт с комиссаром.

План был простым. Бринс вызвался убедить стражников, что у него есть доступ к любым трофеям из диких земель. Дальше отдаст «крысам» запрошенное, но снабженное магическими метками. Брегг и несколько верных людей проследят за ними, если получится — схватят предателей и заказчика.

Ирвин намекнул, что бандит походил на мага, и комиссар обещала вызвать подмогу из ловчих. Там служат серьезные парни, с которыми шутки плохи, управятся и с Марвейном, и с любым другим одаренным.

Действовать старались осторожно, чтобы не вызвать лишних подозрений. Брегг сказала, что эти двое по утрам патрулировали рынок, там и решили с ними будто случайно пересечься. Ирвин плохо спал ночью и прокручивал в голове детали плана. Бринс же ушел в комнату пораньше и сразу затих. А за завтраком не