Тут Ойгохарта скрутило судорогой. Выгнуло, как жертву экзорцизма. Я отпрянула, у Бориса дернулся кадык, Артур прикусил губу.

— Артур, пожалуйста! — взмолилась я.

— Хорошо, — взгляд студента был тяжелым. — Я помогу ему при одном условии — ты уйдешь прямо сейчас.

— Я никуда не пойду без тебя!

— Бор, уведи ее!

— Оки-доки!

Финансист схватил меня в охапку и потащил прочь из спальни. Как я ни вырывалась, все было бесполезно.

Артур меж тем начал колдовать над драконом. Студент сплел магическую сеть, опустившуюся на Ойгонхарта, как покрывало, и тотчас ставшую невидимой. Артур напряженно и наощупь двигал ее нити…

Но не успел Борис со мной шагнуть в коридор, как в дальнем конце, за углом, послышался топот и взволнованный говор по меньшей мере двух десятков людей. Они стремительно приближались… И вместе с ними нарастало магическое напряжение — видимо, у бегущих было очень много зеркальных камер наперевес.

— Черт! — гаркнул Бор, бросаясь со мной обратно. — Мы не успели!

Артур бросил свое лечебное заклинание и повернулся к нам:

— Ладно. Я скрою вас маскировочными чарами, — решил он, складывая руки в маг-позицию.

— А давай лучше я устрою тут пару взрывов?! — вдруг воодушевился Бор, отпуская меня и тоже хитро сплетая пальцы.

— А может, мы просто им все объясним? — не поняла я. — Презумпция невиновности и все дела?!

Мужчины в ответ одарили меня удивительно выразительными взглядами… И ничего не успели сделать. В разломанный дверной проем — озябший, ощерившийся деревяшками — набилась толпа людей.

— Я ЗНАЛА! — тотчас обвиняюще закричала Аманда Дэ Басковиц, бежавшая, конечно, в авангарде.

К ней будто приклеились несколько королевских чародеев-стражников, знаменитых тем, что соблюдают пожизненный обет молчания (чтобы слушаться приказов беспрекословно). Дальше пестрело и волновалось неразборчивое месиво из журналистов и зеркальных камер.

— ОНИ ОТРАВИЛИ ЕГО, ПРЕДАТЕЛИ! — пронзительно взвыла Дэ Басковиц, заламывая руки.

— Предатели! — возбужденной волной отозвались все.

— О нет, они собираются колдовать!

— Арестуйте их немедленно!

И стражники бросились на нас. Нам скрутили руки тюремными заклинаниями и залепили рты какой-то странной дрянью — эдаким магическим скотчем, взявшимся из ниоткуда. Если бы не он, моя челюсть не просто отвисла бы, а провалилась на добрых пять этажей.

Серьезно?! Вот так это происходит?!

Аманда шагнула вперед и с размаху залепила Борису пощечину:

— Признавайся! — патетически провыла она. — Какой яд вы использовали?!

И отлепила скотч.

— Ты охренела, Аманда?! — сразу же заорал финансист. — Это ведь ты… — новая пощечина не дала ему закончить.

— Хторисцин, да?! — визжала Басковиц, как чокнутая банши. — Ты рассказывал, что на Земле его любят!

— Чегоооо?! Какой, блин, хторисцин?! Когда это я рассказывал?! — взревел Бор.

— Ага! Точно хторисцин! — вывела Аманда и приклеила скотч обратно. — А ведь он проникает сквозь кожу… Вы могли испугаться запачкать руки… Вам нужно было противоядие с собой…

Бормоча это — вроде как взволнованно, но почему-то очень четко и оставаясь к камерам выгодной стороной — девушка похлопала по карманам Бориса. И мгновение спустя с торжествующим криком выхватила какую-то склянку.

Толпа восхищенно ахнула.

Я мысленно сделала фейспалм. Да уж, она и впрямь неплохо подготовилась к спектаклю.

— Я спасу дракона! — торжественно объявила Аманда.

И бросилась к Ойгонхарту, который продолжал страшно дергаться на ковре… Журналисты жадно подались вперед, окружая дракона и девушку. Какой-то извращенный урок анатомии доктора Тульпа под авторством Рембрандта, не иначе.

Когда Аманда отколупнула крышку противоядия, Артур рядом со мной вдруг подпрыгнул и стал яростно биться в руках чародеев.

— М-м-м-м! — мычал он. — М-М-М-М!

Стражник в ответ лишь больно ткнул Эдинброга под ребра.

— М-М-М-М!!! — продолжал бесноваться Артур.

Я покосилась на него. Глаза студента сверкали… но почему-то не гневом, а паникой. Взгляд был направлен на бутылочку в руках Аманды.

Девушка уже склонилась над драконом и собиралась влить в него противоядие. Одной рукой она страстно стиснула рубашку Ойгонхарта, пытаясь зафиксировать его судороги (врачи бы сказали, что так это делать бесполезно, но Аманду ракурс интересовал больше пользы).

И вдруг я увидела, что под пальцами девицы чуть серебрится одна из прозрачных ниточек Артурова брошенного заклинания…

Точно.

Он ведь не закончил плетение.

Меня тотчас будто ледяной водой окатили. В перепуганном мозгу возникли картинки из всех тех учебников по зельеварению, которые я прочитала, готовясь к экзамену. И хотя я думала, что все забыла, кое-что все-таки сохранилось в памяти…

И теперь выскочило, как чертик из табакерки.

«Хторисцин — мощный яд, вызывающий такие-то и такие эффекты… бла-бла… смертельный… Антицин — противоядие, нейтрализует хторисцин в течение получаса… бла-бла… Важно: НЕСОВМЕСТИМ с другими противоядиями и любыми лечебными заклинаниями… Вызывает у пациента приступы неконтролируемой ярости, бешенство и полную дезориентацию».

Я сглотнула.

Дезориентированный и яростный мощнейший дракон посреди академии — это плохо. И учитывая, что вокруг столько зеркального телевидения… А внезапное падение зеркальной сети прорвет ткань бытия…

Меня прошибло холодным потом.

— М-М-М-М-М!!! — тотчас присоединилась я к воплям Артура.

И, конечно:

— М-М-М-М-М! — с готовностью и басом поддержал нас Борис. Просто так, видать, за компанию.

Аманда, вся такая довольная и светящаяся в лучах славы и солнечных зайцах зеркал, на мгновение застыла и скривилась:

— Да уведите их уже!

Мы извивались в руках стражей, как чокнутые стриптизерши, и невнятно вопили на все лады. Я ногами цеплялась за дверной косяк, Борис намеренно обмяк в руках охранника (тот чуть не рухнул), но ничего не помогало.

Нас проигнорировали.

Успешно вытащили из комнаты и повели в темницу…

* * *

Мы шли под конвоем в угрюмом молчании.

Никогда в жизни еще я не чувствовала себя такой бессмысленной. Знать, что случится что-то плохое, и не иметь возможности помешать этому. Мне хотелось выть и кусаться, но я даже этого не могла из-за кляпа.