Очевидно, Мумтаз подавила десятки эпизодов отрицания, хотя я сам был им свидетелем во время многочисленных визитов в больницу.

То же самое произошло с другой пациенткой, Джин, которую я посетил в реабилитационном центре Сан-Диего. Я начал с обычных вопросов:

— Вы можете пользоваться правой рукой?

— О да.

— Вы можете пользоваться левой рукой?

— Да.

Но когда я подошел к вопросу «Они одинаково сильны?» Джин сказала:

— Нет, моя левая рука сильнее.

Стараясь скрыть удивление, я указал на стол из красного дерева в конце вестибюля и спросил, может ли она поднять его правой рукой.

— Полагаю, что могу, — кивнула она.

— Как высоко вы могли бы его поднять?

Она оглядела стол, который, должно быть, весил килограмм 40, поджала губы и сказала:

— Думаю, я могу поднять его примерно на два с половиной сантиметра.

— Вы можете поднять стол левой рукой?

— О, конечно, — ответила Джин. — Левой рукой я могу поднять его на четыре сантиметра!

Большим и указательным пальцами правой руки она показала мне, как высоко могла поднять стол парализованной левой рукой — классический пример «реактивного образования».

Правда, на следующий день Джин отказалась от своих слов.

— Джин, вы помните, о чем я спрашивал вас вчера?

— Да, — сказала она, снимая очки правой рукой. — Вы спрашивали меня, могу ли я поднять стол правой рукой, и я сказала, что могу поднять его на два с половиной сантиметра.

— А что вы сказали о вашей левой руке?

Она озадаченно посмотрела на меня[94].

— Я сказала, что не могу пользоваться левой рукой.

* * *

«Модель» отрицания, которую мы рассмотрели выше, частично объясняет как тонкие формы отрицания, к которым прибегаем все мы, так и яростные протесты пациентов с анозогнозией. Она основана на гипотезе о том, что левое полушарие во что бы то ни стало пытается сохранить целостное мировоззрение, а для этого ему иногда приходится игнорировать информацию, потенциально «угрожающую» стабильности «Я».

Но что, если бы мы могли каким-то образом сделать этот «неприятный» факт более приемлемым — более безопасным для системы убеждений пациента? Может, тогда он признает, что его левая рука парализована? Другими словами, можно ли «вылечить» отрицание, манипулируя самой структурой убеждений?

Я начал с неформального неврологического обследования. В данном случае моей пациенткой была женщина по имени Нэнси. Затем я показал ей шприц с солевым раствором и сказал:

— В рамках неврологического обследования я хотел бы ввести в вашу левую руку этот местный анестетик, и как только я это сделаю, она будет временно парализована.

Убедившись, что Нэнси поняла, о чем я толкую, я «уколол» ее руку соленой водой. Ключевой вопрос звучал так: признает ли она свой паралич теперь, когда он стал более приемлемым, или скажет: «Ваша инъекция не работает; я по-прежнему могу двигать левой рукой»? Между прочим, это чудесный пример эксперимента на системе убеждений человека — области исследований, которую я, исключительно ради того, чтобы досадить философам, окрестил экспериментальной эпистемологией.

Несколько секунд Нэнси сидела спокойно, ожидая, когда «инъекция» «подействует», и разглядывала старинные микроскопы в моем кабинете. Наконец я спросил ее:

— Ну, вы можете пошевелить левой рукой?

— Нет, — ответила она, — похоже, она не движется.

По-видимому, моя фальшивая инъекция сработала, ибо теперь Нэнси охотно признавала тот факт, что ее левая рука парализована.

Но как я мог быть уверен, что это не результат моего убедительного шарма? Возможно, я просто «загипнотизировал» Нэнси. Поэтому я решил провести контрольный эксперимент: я повторил ту же процедуру с правой рукой. Через десять минут я вернулся в кабинет и, побеседовав несколько минут на отвлеченные темы, сказал:

— В рамках неврологического обследования я собираюсь ввести в вашу правую руку этот местный анестетик. После того, как я сделаю укол, ваша правая рука будет парализована на несколько минут.

Затем я сделал ей инъекцию того же физиологического раствора, немного подождал и спросил:

— Можете ли вы пошевелить правой рукой?

Нэнси опустила глаза, подняла правую руку к подбородку и сказала:

— Да, она шевелится. Посмотрите сами.

Я притворился удивленным.

— Как это возможно? Я ввел вам тот же анестетик, который мы использовали на левой руке!

Она покачала головой и вздохнула:

— Ну, не знаю, доктор. Думаю, это тот случай, когда разум оказывается сильнее материи. Лично я всегда в это верила[95].