Адмирала Ф.Ф. Ушакова это известие не просто огорчило. Оно его потрясло. Понятно, что «якобинцы»… Понятно, что представители страны, убившей своих законного короля и королеву… Но условия капитуляции и ухода французов были обговорены заранее. Кроме того, и их неаполитанским сторонникам была гарантирована личная безопасность… Кстати, и британский капитан Фут подписал этот договор от имени адмирала Нельсона…

Но «неаполитанская фурия» Мария-Каролина и леди Гамильтон, фактически управлявшие королевством и в значительной мере руководившие действиями Нельсона, ненасытно жаждали публичных казней. Они были уверены, что в этом им будет обеспечена полнейшая поддержка неаполитанской черни и духовенства, и они ни за что не хотели мириться с тем, чтобы русские дали побежденным спокойно уйти.

Адмирал Нельсон метал громы и молнии… Да как такое возможно? С каких это пор кардинал Руффо стал таким мягкосердечным?..

Подогреваемый королевой Марией-Каролиной и леди Гамильтон, он сделал резкий выговор Эдварду Футу. А тот, испугавшись, все свалил на русских: это якобы они все так устроили, потому что чувствовали за собой главную силу, а им, капитану Футу и кардиналу Руффо, просто не оставили иного выбора, вот они и согласились…

Адмирал Нельсон прибыл в Неаполь со своей эскадрой 13 (24) июня 1799 года. С ним, конечно же, была леди Гамильтон. А вот королевская семья пока осталась в Палермо, потому что наученный горьким опытом король Фердинанд все продолжал чего-то опасаться.

Утром 28 июня 1799 года пришли «инструкции» из Палермо. Мария-Каролина писала леди Гамильтон:

«Король считает возможным, а я разделяю его мнение и представляю его на мудрый суд нашего дорогого лорда Нельсона, заключить соглашение на следующих основаниях. Бунтовщики складывают оружие и сдаются на милость короля. Далее, как мне кажется, надо примерно, самым суровым образом покарать некоторых предводителей Для женщин, принимавших активное участие в бунте, исключения делать не следует: они не заслуживают снисхождения Такова печальная необходимость, ибо в противном случае королю и шести месяцев не удастся управлять страной в мире и покое Ну и, наконец, дорогая миледи, я советую милорду Нельсону трактовать Неаполь как мятежный ирландский город. Не нужно заботиться о количестве наказанных, уменьшение числа злодеев в Неаполе на несколько тысяч сделает Францию более слабой, а мы почувствуем себя много лучше. Они заслуживают быть отправленными в Африку или в Крым Их следовало бы заклеймить, дабы все знали, с кем имеют дело. Короче, я советую вам, миледи, проявить величайшую твердость, энергию и суровость».

Безусловно, британские историки стараются показать нам Нельсона с лучшей стороны. Якобы он был в Неаполе неким благородным миротворцем, прибывшим в город, в котором творились ужасы и беззаконие. На самом же деле все обстояло совсем не так. На самом деле капитуляция была подписана, а Нельсон объявил, что не признает ее. В ответ даже кардинал Руффо, сам слывший жесточайший усмирителем недовольных, объявил, что ни он, ни его люди не будут участвовать во враждебных действиях против французов и их сторонников.

А те, понадеявшись на честное выполнение условий капитуляции, уже вышли из укрепленных фортов и сложили оружие. Кое-кто из них успел даже пересесть на транспорты, готовые к отплытию в Тулон. Но эти транспорты остановили по приказу Нельсона, и все были арестованы. При этом часть французов и местных республиканцев была отправлена на специальные суда (подобия барж), где арестованных настолько сбили в кучу, что они не могли ни сесть, ни лечь. Остальных бросили в неаполитанские тюрьмы.

Русский морской офицер В.Б. Броневский свидетельствует:

«Потоки крови обагрили площади Неаполя. Тюрьмы наполнены были несчастными якобинцами, из которых почти каждый день по нескольку казнили».

По словам других очевидцев, это была самая большая кровавая вакханалия конца XVIII века. Настоящая бойня, похожая на знаменитую Варфоломеевскую ночь. Людей вешали, резали, сжигали заживо на кострах, топили в море. В городе потом еще долго пахло жженой человеческой кожей, а кровь стояла на мостовых густыми запекшимися лужами.

Великий Шекспир в свое время написал: «О, женщины, вам имя вероломство!» И он словно дал нам характеристику того, что происходило в 1799 году в Неаполе. Исчерпывающую характеристику…

По сути, адмирал Нельсон поступил вероломно.

В международном праве под вероломством подразумевается невыполнение обещания, данного противнику. Другими словами, это коварство; это злой умысел по отношению к противнику, носящий неправомерный характер.

Нельсон никого не пожелал слушать. Вернее, он не послушал своих оппонентов. А вот Эмму Гамильтон он тогда слушал весьма охотно. И, конечно же, важной соучастницей этого «кровавого пиршества» была королева Мария‑Каролина. Всякая месть сладка, но месть женщины поистине еще и ужасна! Конечно, французы, находившиеся в тот момент в Неаполе, не были лично виновны в смерти ее сестры Марии-Антуанетты. И уж тем более в ней не были виновны неаполитанские республиканцы. Но какая разница! Что может быть слаще мести, которая сама дается разъяренной женщине в руки?

Марии-Каролины лично тогда не было в Неаполе. И, по сути, на британском флагманском корабле «Молниеносный» настоящей королевой была Эмма Гамильтон. И она была счастлива, как ни огорчало ее отсутствие задушевной подруги-королевы. Они практически ежедневно обменивались длинными и нежными письмами.