Он властно взял её за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза. Вика почувствовала, что от него явственно пахнет ДРУГОЙ ЖЕНЩИНОЙ, и горло вдруг сдавило мучительным спазмом.

– Прости, я помешала, – выговорила она нарочито насмешливым тоном, чтобы нечаянно не выдать свою растерянность и боль. – Надеюсь, вы успели кончить?

– Не надо пытаться быть циничной, тебе это не идёт, – мягко произнёс он, продолжая пристально смотреть ей в глаза. У неё всегда ослабевали колени от его взгляда, и она невероятным волевым усилием приказала себе отвернуться.

– Зато тебе очень идут ноги Саркисян, обхватывающие твой зад, – парировала она сердито.

Он с досадой поморщился и потёр лоб.

– Белка, ну… извини. Правда, очень неловко получилось.

Она вытаращила глаза, потрясённая этой фразой.

– Неловко?! Это всё, что ты думаешь о данной ситуации?!

Он передёрнул плечами.

– А что мне ещё думать? Ты не предупредила о своём внезапном появлении, вот и всё. Если бы удосужилась позвонить, конфуза можно было бы избежать.

– Ты… так говоришь, будто это я оконфузилась! – возмутилась Вика. – Ещё скажи, что я виновата во всём? Может, мне ещё раз попросить у тебя прощения?

– Господи, Белка, к чему эти драмы. Ну, сглупила ты, с кем не бывает. Должна же понимать, что я – здоровый мужик, и мне порою очень трудно не поддаваться соблазнам… Тем более, энергия после удачно отыгранного спектакля обычно требует выхода… хотя бы вот таким образом.

Вика воспроизвела в памяти чёрные чулки Саркисян и почувствовала, как съеденное недавно пирожное «картошка» подступает ей обратно к горлу.

– Соблазны?.. – переспросила она шёпотом. – Энергия, требующая выхода?.. Как ты можешь – вот так, походя… О том, что произошло?

– Не переигрывай, пожалуйста, – раздражённо отозвался он. – Мы с тобой – взрослые люди, не связанные никакими формальностями и условностями, и оба должны снисходительно смотреть на развлечения друг друга.

Вика не верила своим ушам.

– Оба?! Ты что, допускаешь мысль, что я могла бы…

– Я не стал бы возражать, – быстро ответил он.

Вика в ужасе закусила губу.

– Ты же знаешь, что я никогда… никогда… ни с кем… я же только тебя люблю…

Тут терпение Белецкого иссякло.

– Господи, как ты мне надоела! – психанул он. – Как же вы все мне надоели! Осточертела ты со своей щенячьей любовью, она мне уже поперёк горла!

Круто развернувшись, он зашагал обратно, вверх по лестнице. Очевидно, возвращаясь к ожидающей его Саркисян…

Вика отказывалась верить в происходящее. Ей казалось, что Белецкий вот-вот одумается, вернётся, обнимет её и скажет, что пошутил. Что это был всего лишь глупый жестокий розыгрыш…

Однако Александр остановился в пролёте между третьим и четвёртым этажами и, перегнувшись через перила, закричал ей, не заботясь о том, что его могут услышать посторонние:

– Не звони мне больше! Оставь меня в покое, ясно?

И Вика, наконец, поняла, что он не шутит.

Чтобы забыться, она с головой ушла в дела. Понаблюдав за её бурной деятельностью в эти недели, сторонний наблюдатель мог бы прийти к выводу, что она живёт очень насыщенной жизнью. Сама Вика едва ли так считала. Главной целью всех её действий было одно – переключиться на что угодно, лишь бы не думать об Александре. Она нарочно забивала себе день до отказа, чтобы, придя вечером в общагу, без сил повалиться на кровать и моментально заснуть. То, что произошло у неё с Белецким, Вика не могла и не хотела обсуждать ни с кем: ни с Зойкой, ни даже с верным Фунтиком.

Она не помнила, как добралась домой в тот злополучный вечер. Может статься, что дошла пешком. Даже любопытная Зойка, обожавшая совать свой нос в чужие амурные дела, боязливо примолкла, буквально прочтя на Викином лбу: НЕ СМЕТЬ ЗАДАВАТЬ МНЕ НИКАКИХ ВОПРОСОВ!

На следующее утро, вскочив с постели в шесть часов, Вика торопливо собралась и умчалась. Купив коробку шоколадных конфет и букет роз (что при её стипендии, конечно, являлось чистым разорением), она спозаранку поехала к своей бывшей квартирной хозяйке, Ариадне Васильевне. Впрочем, престарелая балерина была в своём репертуаре – даже рано утром при макияже, в изящном брючном костюме и в туфельках. Мягко пожурив Вику за то, что явилась без звонка («Это вопиющее нарушение правил этикета, деточка!»), она, тем не менее, обрадовалась встрече и пригласила бывшую квартирантку на кухню, чтобы выпить кофе.

– Я к вам за консультацией, – выпалила Вика без обиняков. – Ариадна Васильевна, у меня завтра кинопробы… Фильм о балете – в смысле, о жизни балерин. Так вот, я должна получить главную роль во что бы то ни стало!

– Ты хочешь, чтобы за день я подготовила тебя к пробам? – удивилась старуха.

– Я хочу выглядеть и вести себя, как настоящая балерина, – пояснила Вика.

– Но это же практически нереально… Балет – не хобби и даже не просто профессия, это образ жизни. Невозможно освоить его вот так, на лету. У балетных людей свой стиль, свой язык, свой юмор, да даже свои болячки, в конце концов!

– Понимаю, – кивнула Вика. – Но… вы можете сделать так, чтобы режиссёр поверил в то, что я – балерина? Пусть это будет всего лишь притворство, но я так хочу, чтобы оно сработало! В конце концов, это ведь художественный фильм, а не документальный, и смотреть его будут не профессионалы балетной сцены, а обычные телезрители.

– А ты авантюристка, девочка моя, – внимательно изучив выражение Викиного лица, покачала головой Ариадна Васильевна. – Что ж… Я ведь ничего не теряю, кроме времени, верно? А его у меня, увы, предостаточно – дни тянутся один за другим, очень скучно и однообразно. Так что от скуки хотя бы на сегодня ты меня избавишь!

– Спасибо вам, – с чувством поблагодарила Вика, но балерина одёрнула её:

– «Спасибо» будешь говорить, когда роль получишь!

До позднего вечера Ариадна Васильевна лепила из Вики танцовщицу.

– Самое главное, что должно отличать тебя от других, – это осанка, – объясняла она своей неопытной ученице. – Ты никогда не обращала внимание на то, что балерины выглядят как будто несколько надменными? Просто у них всегда прямая спина, расправленные плечи и гордо приподнятый подбородок. Твой профиль должен притягивать взгляды!..

Кстати, о причёске, – вспоминала вдруг она. – На пробах – никаких распущенных волос, хоть они у тебя и прекрасные. Убери всё своё богатство в узел на затылке, пусть шея останется открытой!..

А теперь давай-ка посмотрим, какой у тебя шаг, – не обращая внимания на Викину усталость, командовала Ариадна Васильевна. – Не делай круглые глаза, это значит – насколько высоко у тебя поднимается нога. Чем выше и легче шаг – тем лучше. То же самое с прыжком…

К концу занятия Вика готова была рухнуть от изнеможения, при этом голова её буквально пухла от обилия вложенной туда новой информации. Однако именно этого она сама и добивалась – чтобы не оставалось ни сил, ни эмоций на всякие неприятные воспоминания.