Аш, — но не с некромантами. Да, на нашей стороне настоящий Полководец, чья аура работает лучше всяких слов, но если у нас на пути встретятся личи…

— Не нравится мне все это, — вздохнул Герман и мрачно посмотрел в спускающийся все ниже подземный тоннель. — Такое ощущение, что нас заманивают в ловушку и отвлекают от чего-то действительно важного.

— Ты же знаешь, старина, что есть только одно место, где мы можем перекрыть путь нежити, и это город-легенда Бункерк. Не знаю, существует ли он на самом деле, но только представь, что будет, если нежить вырвется с нижних ярусов.

— Эти горы так изрыты тоннелями и штольнями, что на поверхность можно попасть как минимум несколькими десятками выходов.

— И не мне тебе объяснять, что будет, если вся эта нежить вырвется сначала в Бастион, а затем в Крепость, потом Лес, и, наконец, Цитадель.

— Да, но…

— Никаких но, Герман, — отрезал Аш. — Да, на поверхности сейчас несладко, но наша миссия не менее важна. Ты же сам получил задание от Сети, разве нет?

— Получил, — кисло подтвердил Герман. — Значит, как в старые-добрые?

— Как в старые-добрые, старина, — кивнул Аш, поправляя шлем. — Кто, если не мы?

* * *

Последнее видение было не таким, как предыдущие.

Здесь я не просто был зрителем или смотрел на происходящее с высоты птичьего полета, но как будто смотрел на Порог из космоса, а точнее… пантеона.

Порог перечеркнули множество энергетических нитей — часть из них шли со Второго континента к побережью Крепости, часть зарождались по всей территории Цитадели и стремились к шахтам.

В Бункерке количество светящихся линий уже давным-давно превратилось в яркий шар, готовый вот-вот взорваться.

Но тревожней всего становилось от взгляда на Пустыню.

В энергетическом плане она с каждой секундой темнела, превращаясь в чернильно-черную кляксу с центром в Долине Крови…

Но в противовес этой язве тревожности и опасности, по всему Порогу расходились лучики надежды, звучащей в обычной балладе, которую сложила простая девочка по имени Юли.

— А там война, там умирают люди,

Там Псы и Ксуры, рабство и острог!

Так где же боги, кто же судьи,

Когда в разгаре битва за Поро-ог?

— бренчал на видавшей виды гитаре бродячий менестрель Алекс-не-Балуй.

Его голова была перебинтована, на поясе висела старенькая рапира, но мужчина держал инструмент в руках твердо и явно не понаслышке знал, о чем поет.

— Постой! За спины пацанов всмотрись!

Не зря они меняли жизнь на время…

Я слышу клич: «А ну, посторонись!»

Сверкает жало пики, чье-то стре-ееемя.

— тянул охрипшим голосом копейщик Вик дэ Зыкоу, сквозь слезы смотря куда-то вдаль.

А его товарищи, с которыми он еще вчера отражал атаку орды гоблинов, сжимали зубы и сильнее стискивали свои копья наливающимися силой руками.

— Объятый благой яростью к ним скачет паладин!

Да, друже! Армия идет. А с ней… народ!

Разгневанный мужик, наемник, дворянин!

И старый маг, под руку внук его веде-ет.

Не только Армия идет. Идет народ!!!

Порог восстал! Восстал Поро-оооог!

— дребезжащим голосом выводил старик Дедал, устало выдавая шлемы подходящим к нему добровольцам.

За соседним столом находились его дочери — плотно сбитые женщины, которые без всяких примерок выдавали тянущейся очереди кольчуги. По всей Цитадели открывались арсеналы, вооружая боеспособное население.

А там война, там умирают люди,

Там Псы и Ксуры, рабство и острог!

Так где же вы, когда нужны нам на редуте,

Когда в разгаре битва за Поро-ог?

— по-своему переделали песню армейские глашатаи, а открытые в каждом городке вербовочные пункты испытывали небывалый ажиотаж.

Армейским вербовщикам, большая часть которых были с еще плохо зажитыми ранами, приходилось подзатыльниками прогонять просящих меч мальчишек.

Когда война приходит в дом,

Не до дележки — твой иль мой…

Хватай топор, пойдем вдвоем!

К мальчишкам встанем в строй!

— с любовью помешивая в котле кашу пела себе под нос женщина, потерявшая во время Первой волны всю свою семью.

Перед ней сидели выжившие дети со всей деревни. Кто-то плакал, кто-то безвольно смотрел куда-то перед собой.

Но как только дети видели улыбку собравшей их женщины, они расслаблялись и потихоньку начинали доверчиво улыбаться в ответ, с радостью забывая недавний ужас.

А женщина, ранее известная на всю округу своим склочным нравом и сварливым характером, только сейчас поняла, что чужих детей не бывает…

После того как худенькая девчушка-маг взмахом руки остановила атаку гоблинов, женщина поклялась сделать все, чтобы спасти и накормить как можно больше сирот.

Ведь от голода может погибнуть больше малышей, чем во время налета гоблов.

Сеть отреагировала на крик души, и сейчас она, с помощью девочки-волшебницы, выполняла задание «Накормить весь мир»…

Когда есть долг — нет в теле боли,

Когда есть честь — нет подлости в сердца-ах…

С врагом война идет на силе воли…

Восстань Порог! Свобода наша в наших же рука-ах!

— пусть ее лютня была все так же стара, но после того как один из магов подарил ей защитный золотой амулет, и Юли неожиданно для себя стала бардом, звучать она стала в разы лучше.

Да, бардом. Именно такой класс предложила ей Сеть.

Сначала девочка хотела стать воительницей-амазонкой, но помогающий разбирать завалы жрец убедил ее, что вдохновляющая песня сможет разжечь пожар в тысячах сердцах и принести пользы больше, чем самый острый меч.

А ее голос, который после принятия класса стал глубже и громче, казалось, оживлял людей, вселяя в них силы.

По крайней мере, центральные площади, на которых без устали выступала девушка, всегда были заполнены людьми.

О! Как же я ошибался, думая, что с победой над Анубом самое страшное останется позади!

Территория Цитадели так и кишела врагами, а темная аура Долины Крови явно намекала на приближающуюся бойню. Сражение, в котором будет участвовать весь Порог…

И как бы я ни пытался задержаться в этом видении на подольше, старательно высматривая места, где моя помощь окажется нужнее, серый туман медленно, но верно брал своё.

До тех пор, пока не поглотил все вокруг.

* * *

— Ты был прав, — задумчиво протянул я, смотря сквозь нага. — Это было… важно.

— Это меньше, что я мог с-с-сделать для вас-с-с и для с-с-своего народа, — отозвался наг и церемонно мне