— Он на это не пойдет.

— Убеди его! Пообещай что-нибудь исключительное, пригрози, посули власть, не знаю, что еще, но заставь его слушаться!

— Сознание Оскара фрустировано, он воспринимает действительность искаженно, через призму эмоций «джинна». С ним трудно общаться. По сути, Демон — это гигантский энергоаккумулятор с интеллектом дебила. Я уже не говорю о Фоксе. От того вообще сохранился лишь небольшой осколок личности, поэтому он непредсказуемо опасен даже для нас.

— Тем не менее до сих пор они вам подчинялись. Короче, мне нужен удар по Башне Власти. Но без развертки общих военных действий. Я заставлю эту чернозадую образину отдать мне кресло!

Джадд, тяжело дыша, вытер платком лоб, с трудом успокоился, лицо его превратилось в маску.

— Теперь докладывайте о своих проблемах.

— Вашему высочеству не стоит разбираться в наших проблемах, — сдержанно сказал Куличенко. — Но у нас есть новость: вернулся Ульрих Хорст.

Джадд подпрыгнул.

— Как вернулся?! Когда?! Почему мне не доложили сразу?!

— Он сейчас у наших медиков. Парень на грани нервного истощения.

— Доставить его сюда! Немедленно!

Некоторое время начальник Евробезопасности смотрел на босса ничего не выражающими глазами, потом перевел взгляд на телохранителя.

— Привези его сюда.

Родригес хотел возразить, но глянул на морщинистое темное лицо Джадда и передумал. Встал, вытянулся, щелкнул каблуками:

— Слушаюсь, командир.

Вышел.

Джадд проводил его свирепым взглядом, налил себе коньяку и залпом выпил. Погрозил пальцем невозмутимому Куличенко:

— Впредь докладывай о таких событиях сразу! Я не люблю ждать! Пока твоего агента приведут, вкратце расскажи, что знаешь. Почему он не выходил на связь так долго?

— «Джинна» разбудить не удалось. Точнее, один из них работал на Червей Угаага, и, когда Ульрих попытался войти в прямой контакт, «джинн» отправил его прямиком на планету Червей. Или что там эту планету заменяет.

Брови Джадда полезли на лоб.

— Куда-куда?!

— По гипотезе ученых ИВКа, занимающихся Червями, мир Угаага находится в каком-то «соседнем» измерении, где правят иные физические законы. Так вот Ульрих утверждает, что это так и есть. Вселенная Червей настолько необычна…

— Черт с ней! Меня интересует результат!

— По словам Хорста, он провел в мире Червей больше года, это связано с какими-то временными процессами, а потом появился его дед Селим и этот пограничник, Артем Ромашин, бывший напарник Ульриха.

Джадд потемнел, дотронулся пальцем до щеки, вспоминая пощечину фон Хорста, скрипнул зубами:

— Живуч полковник, однако! Когда ты его уберешь?

— Скоро, — ответил Куличенко. — Как только он появится на Земле.

— Дальше, дальше. Как им удалось выпутаться?

— Черви успели каким-то образом перетащить к себе с Полюса «джинна». Ульрих пытался его активировать и, по его словам, был близок к успеху. Но вмешался Селим, и «джинн» перебросил всех четверых обратно на Полюс.

Джадд засопел.

— Как же он мне надоел, бывший полковник контрразведки! Ликвидируй его как можно быстрее! Пока он еще чего-нибудь нам не поломал. А кто с ними был четвертый?

— Девушка-полюсидка, возлюбленная Ромашина. — На губах Куличенко впервые промелькнула пренебрежительная усмешка. — Наш бравый пограничник довольно впечатлительная натура, а она девица красивая, его можно понять.

— К черту его чувства! Как им удалось уговорить «джинна» перенести всех обратно на Полюс?

— А вот тут начинается самое интересное. Пусть Ульрих сам об этом расскажет.

— Говори!

— Боюсь ошибиться. — Начальник службы безопасности упрямо качнул головой. — Потерпите, сейчас он будет здесь.

Джадд едва удержался от ругани, вскочил, закурил тонкую и длинную коричневую пахитоску, походил из угла в угол и сел обратно за стол. По кают-компании поплыл дурманящий дымок.

— Где они сейчас?

Куличенко понял, о ком идет речь.

— На Земле, но точных координат не знаю. Выясняем. Ульриху удалось сбежать прямо из конторы СБ, куда приволок его дед для дачи показаний.

— Молодец, поручик. Придется его повысить в звании.

Глава Евро-региона и его подчиненный обменялись понимающими взглядами. Ульрих Хорст находился под контролем внедренной в подсознание программы и готов был выполнить любой приказ за минимальную награду. Хотя не догадывался об этом.

Через несколько минут сработала кабина метро, и в кают-компанию вошли Ульрих и его конвоир.

Хорст-младший выглядел бодрым и энергичным, хотя под глазами парня пролегли тени, а лицо похудело, заострилось и все еще оставалось бледным, нездоровым.

— Рассказывай, — кивнул Куличенко.

Ульрих вытянулся.

— Слушаюсь!

— Садись, — милостиво кивнул ему Джадд. — Выпьешь что-нибудь?

— Никак нет, ваше высочество! Я не пью!

— Тогда к делу.

Ульрих сел в предложенное кресло и принялся рассказывать свою историю похождений по иным мирам в поисках гиперптеридских боевых роботов. Пока он делился своими впечатлениями, по лицу Джадда пробежала целая гамма чувств, но глава Европы ни разу не перебил рассказчика. Лишь дважды беззвучно выругался, когда Ульрих вспоминал о стычках с дедом и бывшим напарником.

— Так мы оказались на борту «Зоркого», — закончил молодой человек, преданно поглядывая то на Павла, то на его босса. — Я даже не успел ничего предпринять.

— Очень интересно! — сказал Джадд, в свою очередь разглядывая контрразведчика с долей уважения; парень пережил массу критических моментов, но не сломался и явно готов был идти дальше. — Значит, ты утверждаешь, что в распоряжении этой полюсидки находится «джинн»?

— Так точно, ваше высочество! Судя по их разговорам, этот «джинн» якобы вылупился из бриллиантиды, но это явная чушь! Они просто пытались повесить мне лапшу на уши, чтобы скрыть действительное положение вещей. Где-то им удалось найти живого «джинна» и подчинить его.

— Ты не все знаешь, поручик. — Джадд посмотрел на Павла Куличенко. — Объясни ему.

Тот коротко поведал Ульриху историю с рождением «джиннов» из бриллиантид.

— Вот это да! — воскликнул Хорст-младший, ошеломленный известием. — Они не врали?! Вот гады!

— Они не врали, — улыбнулся руководитель правительства Евро-региона, посерьезнел, сдвинул брови. — И теперь у нас возникла новая проблема. Предстоит нейтрализовать эту девицу и ее защитника, пока он не испортил нам обедню.