* * *

Витольд Сосновский получил известие о нападении Демона на Дом федерального Правительства, находясь в ванной собственного коттеджа. Он только что вернулся из Управления аварийно-спасательной службы после сдачи дел Лу Синю и встречи с директором УАСС и собирался впервые в жизни посвятить остаток дня и вечер семье, обрадованной таким обстоятельством. Прилетела даже сестра Дениз, жена Игната Ромашина, с которой Витольд виделся от случая к случаю раз в месяц.

Узнав о трагедии: по предварительным данным, при нападении на Башню Власти погибло больше тысячи человек, в том числе около сотни спасателей, — Витольд сообщил встревоженным домочадцам о происшествии, уединился в кабинете и связался с Игнатом:

— Ты уже в курсе?

— Да, сейчас лечу в Кито.

— Я с тобой! Встретимся в метро на выходе.

— Секунду! Возьми телохрана.

— На кой он мне в такой момент? Тем более что я уже не комиссар.

— Возьми, ты все равно кандидат на ликвидацию, так как слишком много знаешь.

— Хорошо, — рассеянно пообещал Витольд, выключая консорт-линию.

Вернувшись в гостиную, где собрались пять человек: жена, Дениз, дочь и сын и сильно постаревшая мама, — он развел руками:

— Не суждено нам посидеть в спокойной домашней обстановке. Хотя, может быть, через пару часов я вернусь.

Оставив огорченных родственников, Сосновский переоделся в стандартный «уник», облегающий его богатырскую фигуру, — и сел в личный пинасс. Витса-телохранителя он с собой, вопреки обещанию, не взял.

Аппарат доставил его к станции метро Смоленска за пять минут, а еще через две минуты Витольд вышел из финиш-кабины в зал метро Кито, столицы Эквадора.

Ромашин уже ждал его здесь, выделяясь в потоке пассажиров голым черепом. С ним стоял рослый парень, рассеянно поглядывающий по сторонам. Это был витс-телохранитель советника. Увидев, что Сосновский один, Игнат осуждающе покачал головой.

— Ведешь себя как мальчишка. Наши враги не прощают ошибок, и ты это знаешь. Не дорожишь своей жизнью, пожалей родных. Каково им будет без тебя?

— Ладно, не ворчи, старик, — примирительно сказал пристыженный Витольд. — Учту. Как будем добираться к месту назначения? Метро Башни, поди, не работает.

— Калаев должен прислать транспорт.

Они вышли из зала метро на площадь Панамерикана, окруженную старинными зданиями, сохранившимися еще с двадцатого и двадцать первого веков. Все здания служили музеями быта прошлых времен, в том числе Дворец Правительства Эквадора, построенный в тысяча семьсот сорок седьмом году, и сами входили в комплекс архитектурного музея под открытым небом. Сосновский уже бывал в Кито по делам службы, хотя мог бы пройтись по его улицам еще раз, любуясь памятниками старины. Однако сейчас ему было не до архитектурных красот города.

Сверху на площадь упал каплевидный галеон медицинской службы с крестами на бортах и днище. Откинулся колпак просторной кабины, в которой уже сидели трое парней в белых «униках» медиков «Скорой помощи».

— Садитесь, — пригласил их пилот, бросив на Ромашина короткий взгляд.

Сосновский с готовностью полез в кабину, а Ромашину вдруг очень не понравились равнодушные лица пассажиров. Они были слишком равнодушными для медиков, получивших известие о трагедии и готовых оказать помощь раненым людям.

И тотчас же заговорила рация «спрута» в ухе:

— Игнат, где вы? Мои ребята ждут вас на втором транспортном терминале, темно-серый галион с номером «ноль семь».

На раздумья не оставалось времени, и Ромашин начал действовать, не успев даже ни предупредить витса охраны, ни просчитать варианты ситуации, но будучи абсолютно уверенным, что шансов больше не будет.

Он протянул руку одному из медиков, якобы для того, чтобы опереться на нее и войти. Парень привстал, собираясь помочь бритоголовому старику, и мгновенно вылетел из кабины с выражением полнейшего изумления на лице. Он был вооружен парализатором, укрепленным в локтевой кобуре: при подаче мысленной команды оружие само вскакивало в ладонь, — и непроизвольно выхватил его, но Игнат оказался быстрей. Парализатор достался ему. И когда медик еще летел по воздуху с выпученными глазами, Ромашин уже открыл стрельбу, двумя точными выстрелами поразив пилота.

Второго медика успокоил витс, реакция которого превосходила человеческую и была абсолютно адекватной.

Третьего парня достал Сосновский, проявивший немыслимую для его возраста реакцию и скоростные качества. Он успел перехватить руку медика, который уже достал парализатор, выкрутить и ударом в лицо ослепить. Второй удар — в болевую точку между бровями — послал парня в беспамятство.

Все произошло в течение нескольких секунд, так что никто из прохожих и гуляющих по площади людей не успел вмешаться в схватку. И лишь когда летевший медик упал наконец на плиты площади и не поднялся, люди шарахнулись в разные стороны и закричали.

Что-то сверкнуло высоко в небе.

Игнат толкнул Витольда в плечо:

— Вон отсюда! Ложись!

Они выскочили из кабины галиона, вполне понимая друг друга. Витс кинулся к ним, прикрывая упавших на плиты своим телом.

Стрела огня вонзилась в блистер машины. Взрыв разнес галион на куски, сжег витса и отшвырнул сбегающихся к этому месту людей. Те, кто пытался захватить Ромашина и Сосновского, открыли огонь на поражение, наблюдая, очевидно, за своими коллегами с борта какого-то летательного аппарата.

Однако выстрелить еще раз неизвестным террористам помешали.

Заработал эшелон прикрытия станции метро, над столицей появились модули защиты и катера местной службы безопасности, да и зависший неподалеку над Сьеррой и вулканом Котакачи спейсер «Молинос» обратил внимание на стрельбу.

— Сволочи! — выругался Сосновский, стоя на коленях с «универсалом» в руке и глядя в небо. — Своих не пожалели!

— Лишние свидетели, — буркнул Игнат, вставая, включил рацию. — Дежурный, срочно следственную группу в Кито! Неизвестными был расстрелян галион медицинской службы!

К ним подбежали какие-то люди, тараторя на разных языках, замолчали, увидев оружие в их руках, начали отодвигаться. Подлетел патрульный катер, высланный Калаевым, из кабины выпрыгнул пограничник, которого Ромашин знал в лицо, подбежал.

— Что случилось?!

— Потом, — поморщился Игнат, протянул ему отнятый у медика парализатор и с облегчением забрался в катер. — Поехали.

— Извини, — сказал Сосновский ему в спину, когда катер взлетел. — Я чересчур расслабился. Но кто же мог подумать…

— Ты должен был подумать! — отрезал Игнат. — Сам же уверял, что за нами начнется охота. Я тоже расслабился, старый дурак! Надо было с собой обойму охраны брать, а не одного телохрана.