И тут заметила, что прямо под ним что-то шевелится. Черное инепонятное. Инга часто задышала, почувствовав легкий озноб. Неужели опять?

Что-то такое лезет из этой чертовой двери на ее голову!

Вглядываясь до боли в глазах, она наконец сообразила, чтоэто ноги. Под кустом лежал человек и производил какие-то непонятныетелодвижения.

Инга привстала на цыпочки, потом отодвинула жалюзи и прижаласьносом к стеклу. Все равно непонятно — что он там делает, этот тип? Вот какбудто рука. Приподнялась и опустилась. Жест показался Инге каким-тобеспомощным. И только тут она сообразила, что человеку может требоватьсяпомощь. Что, если он умирает?!

Она бросилась через коридор к охраннику и закричала:

— Пойдемте скорее, у нас на газоне какой-то человеклежит!

— Да пьяный, наверное, — неуверенно ответил тот ивстал.

Ему совершенно не хотелось идти на улицу. Мало ли что тамтакое? Он отвечает за то, что происходит внутри медицинского центра, а неснаружи.

— Я сама схожу, вы только на крыльце постойте на всякийслучай! — верно оценила его колебания Инга.

На это охранник согласился, так и быть. Они вдвоем вышли накрыльцо, и Инга побежала вниз по ступенькам. Уже на полпути она поняла, ктолежит на газоне. Поняла и охнула. Григорьев!

— Борис! — громко крикнула она и в ответ услышаластон.

Подбежала и упала перед ним на колени.

— Боже мой! —'простонал Григорьев. — Голова…Раскалывается…

— Сейчас, сейчас! — засуетилась Инга. — Всебудет хорошо!

Она помогла ему сесть и крикнула охраннику:

— Позвоните в милицию, в «Скорую помощь»!

Сделайте что-нибудь!

Вместо того чтобы послушаться и немедленно бежать звонить,тот опасливо приблизился.

— А что случилось-то? — спросил оннедоброжелательно.

— На меня кто-то напал, — простоналГригорьев. — По голове стукнули. Только не надо милиции. Я хочу домой.Отвези меня домой!

— Хорошо, хорошо»! — пообещала Инга, решив, что нанего напал какой-нибудь из оживленных трупов, шатавшийся поблизости, Она нестала спорить с раненым и согласилась отвезти его домой. Тем более что оннаходился в сознании и нормально соображал.

— Караульте его! — приказала она охраннику ипобежала в кабинет за сумочкой, где лежали ключи от машины и от квартиры. Вернуласьи потребовала:

— А теперь помогите загрузить его в мои «Жигули».

Сопя, охранник подчинился, и они вдвоем усадили Григорьевана переднее сиденье. Инга пристегнула его ремнем безопасности и скользнула заруль.

— Как ты оказался на газоне?

Это был первый вопрос, который она задала ему после того,как автомобиль тронулся с места.

— Я решил постучать в окно и помахать тебе рукой. Мнехотелось увидеть выражение твоего лица. Ведь ты осталась один на один собручальным кольцом. Я прошел по газону, и тут… На меня кто-то напал.

— Главное, крови нет, — заметила Инга. — Иникаких других опасных симптомов. Да?

— Меня тошнит, — признался Григорьев. — Иголова кружится.

Он откинулся на сиденье, закрыл глаза и начал постанывать.Когда они подъехали к дому? Инга спросила:

— Где ключи от квартиры?

— В кармане.

Она наклонилась и проверила его карманы.

Ключей не было.

— Ты мог их обронить? — И сама ответила:

Конечно, так и есть!

— А у тебя разве нету? — робко спросил Григорьев.

— Я их оставила на твоей тумбочке, когда уходила. Какэто ты не заметил?

— Тогда отведи меня к себе, — еще более слабымголосом Допросил он.

— Знаешь что? — неожиданно придумала Инга. —Отведу-ка я тебя к Верлецкому!

— Это что, шутка?! — Григорьев попыталсяизобразить возмущение, но у него не хватило сил. — Ой, голова…

— Дай-ка я погляжу, что там!

Она наклонила его голову к себе поближе и только попыталасьразгрести волосы, как Борис охнул и отключился. В панике она начала набиратьномер телефона Верлецкого. И когда он ответил, крикнула в трубку:

— Алло! Валерий? Это Инга! Я под окнами в машине, уменя тут раненый!

— А при чем здесь я? — немедленно спросилВерлецкий.

— Ты же врач!

— Опять! — расстроился он. — Что ты заладила— врач» врач… Просто противно. Ну, даже если так. С какой стати ты решиласвозить раненых ко мне домой?

— Раненый — Григорьев! Я нашла его на газоне околосвоей работы. На него напали. Сначала он со мной разговаривал, а теперь вдругперестал.

Вместо того чтобы ответить, Верлецкий бросил трубку.Короткие гудки зазвучали, как отрывистые ругательства. Инга была уверена, чтоон сейчас выскочит на улицу. Так и вышло.

— Вы что, воссоединились? — хмуро спросил он,распахнув дверцу и уставившись на бездыханного Григорьева.

— Он приехал, чтобы сделать мне предложение, —испуганно ответила Инга. — А потом.., потом я нашла его на земле. Онпытался подняться и стонал. Сказал, что кто-то напал на него и ударил поголове.

— Его ограбили?

— Не знаю… Правда, у него с собой был пакет, но нигдепоблизости я его не заметила.

— Нужно отвезти его в больницу.

— Он сказал, что не хочет.

Верлецкий уставился на нее, поджав губы. Инга неожиданнопоняла, что ужасно рада его присутствию.

— Хорошо, — наконец вымолвил он. — Отгонимашину к своему подъезду, попробуем его вытащить.

— У меня нет ключей от его квартиры.

— Тогда мы отнесем его к тебе.

— Я не хочу, чтобы он был у меня.

— Злопамятные женщины, — заметил Верлецкий, —чаще других страдают несварением. И куда же ты в таком случае решила его деть?

— Давай отнесем его к тебе!

Верлецкий едва не задохнулся от возмущения.

— Да? — воскликнул он. — В честь какого этопраздника?!

— В честь моего дня рождения. Некоторое количество летназад я родилась. Сделай мне подарок!

Я прошу тебя! Я же ездила знакомиться с твоей мамой!

Пока они препирались, Григорьев пришел в себя, и общимиусилиями они дотащили его до лифта, а потом заволокли в квартиру, раздели иустроили на диване. Верлецкий, — ни слова не говоря, сходил за аптечкой изанялся пострадавшим. Перевязал голову и уложил Бориса на подушки. Сам сел настул рядом и спросил: