Саблин сокрушенно вздохнул.

— Если вы… — начал Бабушкин, но в этот момент в дверь постучали, и он со злостью крикнул: — Войдите!

— Разрешите, товарищ генерал! — на пороге возникла Виктория.

— Что у вас?

— Завадский только что был замечен в поселке Фрязино, недалеко от дачи Харламова! — бодро отрапортовала она.

Глызин едва заметно перевел дух, у Саблина нервно дернулась щека.

— Один? — уточнил Бабушкин.

— Один! Наши люди доложили, что он, похоже, нервничает и суетится. Прикажете задержать?

— Я бы не рекомендовал, — негромко сказал Саблин. — Контакты Завадского нам до сих пор неизвестны, так же как и роль Шмелева в этом деле. Если это все-таки сговор, они встретятся. Обложить Завадского надо со всех сторон. Возможно, придется гнать его, как зверя, авось куда-нибудь и выведет. Странно, что он до сих пор не залег на дно. Видно, вытащить на свет историю с «Рапирой» требуется в крайне сжатые сроки, возможно, к экономическому форуму в Китае. Кое-кому очень хочется поссорить Россию с союзниками. Кроме того, сорвать подписание важных договоров по нефти и газу. Шмелев, похоже, ни при чем, но я все-таки подождал бы.

— Думаешь, журналист проявится? — спросил генерал.

— Скорее всего, да! Если он не замешан, то мы его найдем. Если не найдется до того момента, когда мы возьмем Завадского, дадим ориентировки в полицию, в ГИБДД. Сейчас этого делать не стоит, кто знает, какие у них связи!

— У него кто-нибудь есть в Москве? — спросил Бабушкин.

— Михаил Константинович, мы проверяем. Пока выявили только двоих: финансовый аналитик «РосБанка» Павел Рипин, бывший одноклассник, женат, один сын. Со Шмелевым, судя по переписке в соцсетях, встречаются редко, в основном когда Рипин приезжает на родину. Есть еще Татьяна Никифорова, работает бухгалтером в кинотеатре. Ни в чем предосудительном не замечена, но есть одно неприятное совпадение. Никифорова живет в Жуковском, а ее отец-пенсионер, бывший военный летчик, служил на аэродроме в Раменском. Там, где проходили первые испытания «Рапиры». Более того, с Игорем Паршиным они знакомы, впрочем, там все знакомы! Судя по переписке, Шмелев и Никифорова общались только на отвлеченные темы, обсуждали книги, личную жизнь. Скорее всего, она не при делах, но береженого бог бережет. За Никифоровой и Рипиным установлено наблюдение, но пока Шмелев ни там, ни там не проявился.

— Куда же он делся, по-вашему? — спросил Бабушкин.

Саблин выразительно пожал плечами.

— Пока неизвестно! Как сквозь землю провалился!

Электричка была полупустой. Основной поток пассажиров, которые возвращались на ночь из Москвы в пригороды, уже миновал. Никита смотрел в окно. Багровые лучи солнца гасли за дубовыми перелесками. До знакомого полустанка оставалось совсем немного.

Оторвавшись от преследователей, он еще час кружил по столице, затем сел на маршрутку, доехал до Мытищ и уже там пересел на электричку. От напряжения гудели ноги, а голову, казалось, набили мокрой ватой. Единственное, чего ему сейчас хотелось, — отдохнуть там, где никто не будет искать, в полной безопасности и покое. В электричке нервное напряжение слегка отступило. Он сумел перевести, наконец, дух, но зато невероятно захотелось спать. Никита с трудом преодолевал сонливость, но понимал, что скоро не выдержит. К счастью, электричка замедлила ход и причалила к перрону. Никита вышел из вагона один, бдительно оглядел пустую платформу, бегом спустился по лестнице и устремился в подлесок, окружавший станцию Софрино.

Эти места были ему хорошо знакомы. Неподалеку, в паре километров от железной дороги, находилась воинская часть, где он когда-то служил. Здраво рассудив, что там при должной сноровке можно выстирать грязную, пропахшую потом одежду и переночевать в относительном покое, он купил в станционном магазинчике кое-какой провизии, блок сигарет и направился к видневшимся вдалеке казармам.

Воинская часть с виду казалась неприступной, однако Никите не нужно было форсировать бетонный забор, бросаться на часовых, которые уныло прохаживались по периметру ограждения. Он направился к генеральскому домику, который находился в лесу, в двух километрах от части.

Теоретически этот объект точно так же охранялся патрулем комендантской роты и принадлежал как бы воинской части. Практически же изгородь из колючей проволоки давно упала. Патруль предпочитал ходить в самоволки, а не разгуливать вокруг зачастую пустовавшего домика, в котором роль обслуги выполнял один-единственный солдат.

Разумеется, существовал риск, что офицеры решат вдруг именно сегодня оттянуться по полной программе со штабными девицами и санитарками санчасти, но Никита, пробираясь по лесу и отбиваясь от комаров, предпочел об этом не думать. Военные тихо отдыхать не умеют и уж точно не завалятся спать в десять вечера.

Изрядно поплутав по лесу, Никита хотел уже плюнуть на эту затею, вернуться в поселок и снять у кого-нибудь комнатку на ночь, но домик неожиданно, как «Летучий голландец» из тумана, вынырнул из-за разлапистых елей. Никита притормозил и несколько минут рассматривал одноэтажное строение из бруса. Свет не горел ни в одном из окон. Никита осторожно сместился на несколько метров, чтобы разглядеть крыльцо. Там на широких перилах сидел щуплый босой солдатик в камуфляжных штанах, тельняшке и от нечего делать болтал ногами и что-то насвистывал. Никита наблюдал за ним пару минут. Похоже, кроме солдата, здесь никого не было. Пригнувшись, он преодолел небольшую поляну и возник метрах в трех от крыльца.

Солдатик насторожился, спрыгнул с перил и смерил его испуганным взглядом. Никита расплылся в улыбке и направился к крыльцу.

— Привет! — сказал он.

— Сюда нельзя! — солдатик отступил к приоткрытой двери. — Это военный объект!

— Понял! — сказал Никита и подошел ближе. — Слушай, помоги, а? Мне переночевать где-то надо.

— Я сейчас патруль вызову! — пригрозил солдат. — Вали отсюда! В деревне переночуешь!

Никита тяжело вздохнул и сунул руку в пакет. Солдат, как зачарованный, следил за каждым его движением. Никита вынул батон салями, разломил и впился в бок колбасы, с хрустом прокусив оболочку.

— Ну, в деревне так в деревне, — сказал он миролюбиво и с удовольствием отметил, что у солдата дернулся кадык. Вверх — вниз, вверх — вниз. Как поплавок при поклевке у заправского рыбака.

Парень, видно, сглотнул слюну.

Никита повернулся и сделал шаг обратно в лес.

— У вас закурить не найдется? — спросил солдат неожиданно тонким голосом, растеряв боевой задор.

Никита достал из пакета блок сигарет, распечатал его и кинул пачку солдату. Тот поймал ее с проворством хорошо обученного пса, снова смерил Никиту взглядом и махнул рукой.

— Ладно! Оставайся! Но завтра утром уйдешь! И ночью свалишь, если кто явится! Понятно?