Ну как можно было поверить Кшесинской, что, к примеру, её дом забрали навсегда, дом, который заработан неимоверным трудом на сцене. Ведь труд балерин нелёгок.

По итогам встречи с главным демократом и либералом Керенским Матильда писала.

«Так как все хлопоты по освобождению моего дома ни к чему не привели, я решила лично обратиться с этой просьбою к Керенскому и поехала к нему в Министерство Юстиции. Он меня очень мило принял, усадил в кресло, но пояснил мне, что освободить мой дом нельзя, так как это повлечёт за собою кровопролитие около него…»

Одним словом, бандитское Временное правительство установило бандитский беспредел в стране, а вовсе не большевики, как это принято считать, ибо Временное правительство привели к власти бандиты и всякое отребье, которое думские изменники и их компания использовали как инструмент своей власти.

Кшесинской же оставалось метаться между родственниками и друзьями, не имея своего угла. Она некоторое время жила у брата, затем у сестры. Не желая их стеснять, поскольку квартиры у них были небольшие, перебралась в квартиру, которую предложил ей Владимиров Пётр Николаевич (1893–1970) – выдающийся российский артист балета, впоследствии прославившийся и в эмиграции. Он, ученик Фокина, выпускник Санкт-Петербургского театрального училища, до самой революции был партнером Матильды Кшесинской.

Матильда воспользовалась его приглашением.

А из дома приходили жуткие сведения:

«Солдаты, найдя в моей уборной шкап с флаконами духов, разбивали их об умывальник, а чудное мое покрывало с постели из линон-батиста рвали на клочья. Даже Катя-коровница и та принесла мне обратно мою черную бархатную юбку, которую она украла и распорола, так как была полнее меня. Узнав, что Керенский мне покровительствует, она испугалась и вернула юбку, которая сыграла потом свою роль. Одновременно она принесла мне фотографию Императора Александра III, снятого со своим братом, Великим Князем Владимиром Александровичем, когда они оба были еще мальчиками. На этой фотографии Великий Князь Владимир Александрович был замечательно похож на Вову, и Катя-коровница думала, что это портрет именно Вовы».

Матильда постоянно интересовалась судьбой государя и всей его семьи, но сведения были отрывочными и противоречивыми. Временное правительство уже всё давно для себя решило. Ни о каком спасении речи и не было. Живой государь за границей был им опасен. Размышляли даже о том, что Англия, предлагая убежище государю, просто обеспечивала себе манёвр в будущем. Нужно же было иметь рычаги давления на новых правителей России. А царь тут в самый раз…

Так объясняли волокиту ту, кто разбирался в политике. Матильду же такие глубокие размышления не интересовали. Её хотелось быть уверенной в безопасности царя. Она видела, что творится вокруг, и понимала, что теперь жизнь человека ничего не стоит.

Но почему же понадобилось арестовывать государя, а в особенности всю его семью?

Николай Дмитриевич Тальберг в главе «Пролог екатеринбургской трагедии» приводит целый список обещаний, данных Временным правительством государю. То есть именно действия преступного правительства Керенского он считал прологом того, что случилось в Екатеринбурге.

6 марта 1917 года изменник генерал Алексеев получил от своих сообщников телеграмму:

«Временное Правительство… примет все меры, имеющиеся в его распоряжении: обеспечить беспрепятственный проезд в Царское Село, пребывание в Царском Селе и проезд до Романова на Мурмане».

Подпись: министр-председатель князь Львов.

Н. Д. Тальберг писал по этому поводу:

«Выдав такое обязательство, Временное правительство сразу же его нарушило. Посланные им члены Государственной думы Бубликов, Вершинин, Грибунин и Калинин прибыли в Могилев якобы для сопутствия государю. На самом деле это был негласный арест Его Величества. По прибытии Государя в Царское Село Он нашёл Императрицу под арестом и сам оказался узником революционной власти».

Судебный следователь Соколов в своей книге «Судебное следствие об убийстве Российского Императорского Семейства» приводит отзывы лиц, допрошенных им в Париже в 1920 году. Воспроизводит это П. С. Боткин в своей статье, делая своё заключение:

«Князь Львов дал двоякое объяснение. Он сказал, что арест был в ту пору «психологически неизбежен для защиты Государя против возможных эксцессов первого революционного порыва». Временное правительство было вынуждено произвести тщательное и беспристрастное следствие над всеми действиями Государя и Императрицы ввиду того, что общественное мнение считало их пагубными как с точки зрения внутренних, так и внешних интересов России, в связи с войной с Германией».

«Керенский привёл более или менее те же аргументы, но облек их в более пространную форму. По его утверждению, арест Царской Семьи вызван был крайним возбуждением против Государя солдат тыла и рабочих Петербургского и Московского округов».

Конечно, всё вышеперечисленное и всё, что процитирую далее, стало известно значительно позже. Вопрос поднимался постоянно и постоянно кто-то пытался по разным причинам докопаться до истины. Из сути этих копаний становится ясно, что просто была игра, в которой и государь, и его семья становились разменной монетой в политике и дипломатии.

Сколько потом было написано о самом аресте и об его причинах!

Николай Дмитриевич Тальберг в этом хоре сочинителей был наиболее честным и добросовестным повествователем. Он писал:

«Первая причина ареста заключалась, по утверждению этих лиц, в желании Временного Правительства охранить Государя и Императрицу от угрожавшей Им опасности, а вторая – в необходимости изоляции Государя и Императрицы, ввиду назначения высшей следственной комиссии для расследования действий Их и лиц, Их окружавших, ибо в то время русская интеллигенция и часть высшего офицерства были под впечатлением, что внешняя и внутренняя политика Царя, и в особенности Императрицы, клонилась к гибели России с целью заключения отдельного мира и союза с Германией».

Н. Д. Тальберг разоблачает эти выдумки:

«Невозможно, кажется, выдумать более лживую, фарисейскую формулу для объяснения издевательства над памятью Государя и Императрицы. Сами они – Керенский, князь Львов, Милюков и другие – сделали всё, чтобы вызвать и бунт солдат тыла, и враждебные движения рабочих масс, и недовольство среди интеллигентных классов, а потом цеплялись за эти обстоятельства для ареста под предлогом охранения личности Царя и Государыни.

Ну а что касается переговоров с Англией о предоставлении убежища Государю и всей его семье, то они на поверку оказались просто попыткой показать европейской и мировой общественности свою заботу и своё желание спасти императорскую фамилию. Но если бы они хотели сделать это, то сделали бы. А на деле они помешали спасению даже тех членов дома Романовых, которые могли бы легко спастись от гибели».

Британский дипломат, посол Великобритании в России перед началом и в годы Первой мировой войны и русской революции сэр Джордж Уильям Бьюкенен (1854–1924) писал в книге «Моя миссия в России»: