– Ну, дай ты мне хоть пару дней по Франции помотаться! – возмутился Ефим. – Я ж теток своих с собой везу!

– Хорошо. Но только пару. Вернешься – будем этого паскудника наружу выворачивать.

– Договорились.

Ефиму не было жалко Велесова. Он считал, что жульничество в делах не есть хороший бизнес. И если человек из-за денег готов поставить на кон совесть, репутацию, а то и жизнь, то это его личное дело. Сам он так никогда бы не поступил, но у нас же свободная страна…

Береславский быстро дошел до машины, включил дизель и на всю мощь кондиционер: жара постепенно становилась нестерпимой. А еще через полтора часа к «патрулю» подошли увешанные пакетами женщины. Видно, скидки действительно были хорошими, так как пакеты заняли половину огромного багажника.

– Ну что, вперед, к морю? – спросил босс.

– А там есть магазины? – вопросом ответила дочка.

– Магазины есть везде, – с грустью ответил рекламный профессор, ставя селектор трансмиссии на «drive». Дизель подал свой басовитый голос, и «патруль» неспешно тронулся с места.

А еще через минуту так же неспешно снялся с «якоря» серебристый «Ситроен Берлинго»: самая, пожалуй, неприметная машиненка во Франции – таких работяг здесь даже не тысячи, а, наверное, миллионы. И тоже подался на юг.

Место: Москва.

Время: три года после точки отсчета.

Хороший зеленый чай, правильно выращенный и правильно заваренный, Глеб Петрович полюбил давно, еще с тех времен, когда работал на государство. Правда, пить его тогда приходилось не из фарфоровых невесомых чашек, а из пиалок, простых, керамических, покрытых грубой глазурью. Да и слух Глеба Петровича во время тех чаепитий услаждался не классической музыкой, как сейчас, а лексически разнообразной речью коллег, а то и посвистом пуль да осколков эрпэгэшных гранат.

Всякий раз, как Глеб Петрович хоть мельком вспоминает былое, он благодарит судьбу за свое нынешнее положение. И благодарить есть за что.

Глеб Петрович окинул взглядом просторный кабинет. Не роскошный, конечно, но обжитой, наполненный целым рядом приятных, удобных и недешевых штучек. Последнее приобретение – огромное кожаное кресло, стоящее отдельно, у дальней стены кабинета. Под черной, хорошей выделки кожей прятался хитроумный механизм из сотен, даже тысяч механических деталей, управляемый компьютерными мозгами. Стоило Глебу Петровичу сесть в его обширное чрево и выбрать на пульте желаемый режим, как его не раз простуженное, переломанное и простреленное тело немедленно услаждалось одной из многочисленных массажных программ.

Конечно, он мог бы и к живому человеку обратиться. Или вообще нанять кого-то для постоянного физического релакса и ублажения – денег хватило бы на целый взвод массажисток. Но, к сожалению, не все решают деньги. Специфика нынешней деятельности Глеба Петровича такова, что он предпочитает даже секретаршу не нанимать. Чем меньше народа в курсе его манипуляций, тем больше шансов встретить спокойную старость. В этом обстоятельстве его нынешняя работенка очень схожа с прежней.

Ну да ладно.

Глеб Петрович отвлекся от мыслей и взглянул на бумажку с не очень аккуратно набросанной схемкой. Квадратики и кружочки соединялись разнонаправленными стрелками. Подписи к квадратикам и кружочкам были лаконичными, явно сокращенными или зашифрованными, а может, и то, и другое вместе. Один кружочек с надписью «Р-в» был грубо зачеркнут черным фломастером. Еще три кружочка – «В.О.» «Л.О.» и «Б-й» – сопровождались большими красными вопросительными знаками. К большинству кружочков тянулись стрелки от квадратика с надписью «В-в». Для тех, кто в курсе, все просто. «Румянцев» вычеркнут. Вадим Оглоблин и его гражданская жена – не Оглоблина соответственно, а Овалова – находятся в розыске. Вопросительный же знак рядом с Береславским означал сразу два момента: во-первых, этого господина надо срочно найти, а во-вторых – решить, что с ним делать.

Глеб Петрович задумался.

Бизнес его был чудовищно высокорентабелен, но неспокоен. Глеб Петрович курировал не более десятка тем, управляясь с хозяйством с помощью четырех помощников и многочисленных старых связей. Ну и денег, разумеется. С каждой темы ему текли деньги. За что? Ответ на этот вопрос понятен всякому, кто хоть недолго пожил в постсоветской России. За «крышу», покровительство, хорошее отношение – называйте это как угодно, но в постсоветской России оно реально стоит денег. Особенно тогда, когда тема, выражаясь корректно, не вполне отвечает действующему законодательству.

А что, Глеб Петрович давно уже не мальчик в розовых очках, мечтавший бороться с врагами любимой Родины. К тому же изготовление высокохудожественных фальшаков (не высокохудожественные не покупали бы) или поставка в столицу браконьерской черной икры – это все-таки не организация наркотрафика и тем более не агентство по приему заказов на убийства. Так что Глеб Петрович вовсе не самый ужасный из всех ужасных.

Хотя и его бизнес детским не назовешь – он мельком взглянул на перечеркнутый кружочек с буквами «Р-в». Но что поделать – такова жизнь. Терять из-за какого-то слюнтяйства все, что налажено таким трудом, Глеб Петрович не собирался.

Он снова пригубил чай. Только ничего не понимающие люди портят его сахаром или заваривают в кипятке. А Глеб Петрович понимает, потому напиток и столь чудесен.

И снова – быстрый взгляд на схему. Что-то много проколов у Велесова. Подозрительно много. Стареет, что ли? Вроде только на крупные дела вышел – и на тебе. Это следует не спеша обдумать. Деньги – дело хорошее, но лишних приключений искать не следует.

В этот момент зазвонил телефон. Глеб Петрович безразлично посмотрел на стоявший на столе аппарат – ему никогда не звонили через коммутатор – и безошибочно достал из кармана один из трех своих мобильников.

– Оглоблина подружка нашлась, – донеслось из мембраны.

– Где она?

– Уже у нас. На третьей точке.

– Хорошо, – безразлично произнес Глеб Петрович и дал отбой. Даже по надежному каналу не следует болтать лишнего.

Новость была не просто хорошей, а очень хорошей. Он снова подтянул к себе схемку и зачеркнул вопросительный знак напротив кружочка с надписью «Л.О.». Потом, подумав, сделал то же самое с оглоблинским вопросительным знаком: в том, что подружка его сдаст, Глеб Петрович не сомневался.

Что ж, небольшой отдых казался теперь вполне заслуженным. Глеб Петрович удобно пристроился в массажном кресле и включил свою любимую – релаксирующую – программу. Упрятанные под идеально выделанную кожу многочисленные механизмы утробно заурчали, зашевелились и задвигались. Это, конечно, не руки умелой массажистки, зато безъязыкое кресло, случись что-то непредвиденное, точно не сдаст своего хозяина за небольшую мзду или от страха. Так что уж лучше кресло, чем массажистка.