Поставив ало-золотой букет в простенькую глиняную вазу, я сняла с полки миску, и вдруг ощутила чужое присутствие – будто ветер шепнул о незваных гостях. Сердце подскочило и замерло, сама я притаилась, как мышь, для верности сжав в руке большой столовый нож. Ступая осторожно, прокралась и заперла дверь на задвижку. Ничего, Ренн вернется быстро, даже испугаться не успею.

А еще это место хранит магия Ледары, и сама я усилила руны как могла. Бояться нечего, наверное, это просто зверь гуляет неподалеку. Или охотник заблудился. Мало ли! По части самовнушения мне вообще нет равных, надо только убедить себя, что…

Между лопаток скользнула капля холодного пота. Кого я пытаюсь обмануть? Нас выследили – вот и весь ответ. Незнакомец дождался, пока Ренн уйдет, или же… О нет, нет! Он ведь не мог убить его, чтобы прийти потом за мной?

Сердце подскочило и перевернулось. Я еле сдержалась, чтобы не закричать.

Он не войдет, не войдет…

Прислонившись затылком к стене, я прикрыла глаза. Слышала, чувствовала – этот человек кружит вокруг сруба, как хищник, почуявший кровь. Страшный, как самая беззвездная ночь.

Он ходил и не мог попасть внутрь, магия отгоняла, но незнакомец не бросал попыток. Решил отыскать лазейку во что бы то ни стало, а я хотела молиться и не могла. Мысли путались, в горле пересохло.

Когда он заговорил, металлический голос распорол мое бедное сердце надвое.

– Я знаю, что ты прячешься внутри, малышка.

Дрожащие пальцы стиснули рукоять ножа. Попробуй только сунься! Я не воин, но буду драться до конца.

– Выходи, а то я подожгу дом, и ты задохнешься от дыма.

Он просто пугает меня, просто пугает… просто… Я не хочу умирать. Только не теперь.

– Тебе страшно, девочка, ты боишься за свою жизнь. Но если сдашься добровольно, обещаю, что не обижу.

Я не помнила себя от ужаса, нож грозил выскользнуть из вспотевшей ладони в любой миг. Напрасно бодрилась и злилась – я слишком слаба. Травинка против него.

– Убирайся! – выкрикнула как могла сурово и уверенно, но вряд ли гостя это впечатлило. – Пошел прочь!

Снаружи раздался сухой едкий смех.

– Какая ты грозная, красавица. Если продолжишь упрямиться и дальше, я убью твоего любимого, когда он вернется.

Я непроизвольно вскрикнула и прикрыла рот ладонью. Несколько мгновений стояла, таращась в пустоту. А он говорил и говорил, рисовал в воображении картины расправы над Ренном – одну страшнее другой. Собирался затаиться и напасть со спины, так что никто не сумеет ему помешать.

А потом сказал:

– Выбирай: или ты идешь со мной по своей воле, или Зверь-из-Ущелья умрет.

Кажется, выбора у меня нет, так?

Только взглянуть в лицо судьбе и покориться или… Я тряхнула головой. Разве я настолько сомневаюсь в Ренне? В его силе, в том, что он способен справиться с каким-то…

– Мне тут целый отряд спину прикрывает. У Зверя нет шансов, – будто подслушав мои мысли, жестко произнес незнакомец. – Но ты могла бы спасти его, мне и самому не хочется его убивать. Выбор за тобой, девочка.

Воцарилась тишина – такая, что удары сердца показались оглушительными.

Больше не раздумывая, гоня прочь злые беспомощные слезы, я подошла к двери. Пальцы тряслись, когда я отворяла засов. Делая шаг в неизвестность, прятала правую руку за спиной, стискивая рукоять ножа изо всех сил.

Внутри клокотали злость, обида и отчаяние, замешанные на страхе. И когда я заглянула в глаза этого человека, когда увидела у него на шее свой амулет, когда он приблизился достаточно…

Я замахнулась.

* * *

Реннейр

Удивительно, но в этой богами заброшенной деревушке нашлось все из пожеланий Моны. На пасеке я купил густого меда, у добродушной старухи взял молока, сыра и яиц, а ее сноха снабдила меня остальным. Мешок едва ли не трещал по швам. Удобней закинув его на плечо, я зашагал быстрей. Весь день вспоминалась счастливая улыбка моей женщины, запах волос, тепло кожи и чувство, что она во мне пробуждала.

И, конечно, наше купание в озере. И то, что последовало за ним. Наши разговоры и попытки научить меня владеть Даром, а еще долг и клятва служить лорду до конца моих дней. Никогда за всю свою жизнь я не был настолько счастлив.

Времени осталось совсем мало. У меня был один план, совершенно сумасшедший и безрассудный. Чтобы осуществить его, надо быть больше, чем человеком. Успеть бы овладеть азами Дара.

Взгляд метнулся кверху. Деревья нахохлились под серым небом, как мокрые птицы, их зловещий шепот посылал холодные волны по всему телу. От странного беспокойного чувства засосало под ложечкой, и я сорвался на бег.

День едва перевалил за половину. Я ведь отсутствовал недолго, за это время моя неугомонная жрица не могла ведь ничего натворить? И остаточная магия моей матери защищала наш дом от посторонних глаз.

Запах дыма я почувствовал еще на подходе.

Перед мысленным взором замелькали картинки пожаров, война во Фризии, сгоревшие города и села, обугленные тела на улицах. Казалось, мои ночные кошмары снова оживают, а мертвые, все те, кого я погубил, издевательски хохочут за спиной.

Расслабился. Позабыл об опасности.

Меч лег в руку привычно и удобно. Зато Дар бесновался под кожей, и я никак не мог его усмирить. Шинковал воздух, злился, представляя себе деревянный сруб и Рамону, но не видел ни намека на золотые всполохи.

Проклятье! Пустая трата времени. Мне ни за что не овладеть силой в такой короткий срок, боги просто посмеялись надо мной, поманив, заставив поверить в то, что это возможно. И я так неосмотрительно растратил силы на то, чтобы перенести нас к морю и обратно.

Яростно сунув меч обратно, я пустился бежать. Лошадь не могла домчать быстрее, чем несли собственные ноги. По лицу хлестали ветки, рвали кожу иглы шиповника, корни змеились по земле, норовя свалить, не пустить. А в голове стучала только одна мысль: «Пусть с ней все будет в порядке, пусть, пусть!.. Пожалуйста, боги. Ведь я так редко у вас просил».

Я уже не просто чувствовал, я знал – что-то случилось.

На подходе к срубу развернулась страшная картина: земля и стволы деревьев были черными, топорщились обломанными уродливыми иглами.

Горло сдавил спазм, а руки задрожали. От запаха гари выворачивало наизнанку.

Вместо дома меня ждало дымящееся пепелище. Языки пламени жадно лизали то, что осталось от нашего пристанища.

Я замер, чувствуя, как силы покидают меня. Медленно, потому что тело одеревенело, ступил на чернеющую землю. Сейчас я как будто наблюдал за