учитывая его высокий статус, привык к тому, что на него кричат. Просто он часто имел дело с драконами в крайних состояниях горя, страха или ярости, что стирало границы статусов. На него кричали подозреваемые, жертвы, их родственники — в отрицании, мольбе и отчаянии.

Он привык. Но того, что Дафна вызовет его в кабинет и начнёт орать, архонт Вальдес не ожидал.

— Вы обещали, что это будет безопасно! Обещали, что никто из студентов не пострадает! Клялись, что…

— Я не клялся, — холодно напомнил Вальдес.

Он не успел услышать, как перекатившаяся бусина ударяется о следующую, потому что Дафна не дала и секунды передышки:

— Да мне плевать, как это называется! Не вам отвечать за пропажу студентов!

Она стукнула ладонями по столу и оперлась на них. Несмотря на почти надрывный крик, Дафна была мертвенно-бледной. И всё из-за той компании, которая должна была стать приманкой для Вальдеса, но он не повёлся.

Эти подростки вошли в лабиринт пять дней назад, и с тех пор не появлялись. Где-то там в своих скитаниях этим утром они и Лея пересекли рубеж запретной зоны, и теперь контракт Дрэгонхолла давил на исполняющую обязанности ректора Дафну, требуя забрать нарушителей.

— Ты права, не мне за это отвечать, и ты должна была думать, прежде чем соглашаться на моё предложение. Взвесить все возможные последствия, а не предаваться мечтам о счастливом воссоединении с Рэйданом…

Зубы Дафны заскрежетали, когти вонзились в исцарапанную поверхность столешницы. Вальдес, перебирая чётки, ждал, когда у неё пройдёт приступ мучительной боли, толкавший её отправиться на спасение подростков.

Интервалы между приступами будут сокращаться, и если Дафна не войдёт в лабиринт со спасательной миссией, не отправится на зов магии, а студенты до этого времени не вернутся сами, ещё через пять дней она умрёт.

Контракт подскажет ей, куда двигаться, и это могло стать поводом для радости, если бы не одно «но»: она не могла определить, к кому из студентов указывает направление магия контракта, а направлений было несколько. И с другими этим ощущением направления Дафна поделиться не могла.

Где-то там, возможно, умирала Лея. Наверное, Дафна только из-за неё так упорно сопротивлялась контракту. План Вальдеса выманить настоящую Ведьму рассыпался на глазах. И он не мог заставить Дафну действовать — этого не позволит уже его контракт.

«Просчёт за просчётом, — подумал Вальдес. — Эмоции плохо влияют на мою эффективность».

Презрительно посмотрев на скалящуюся Дафну, он развернулся и отправился в больницу: придётся будить ректора Гилиена, уж он-то не откажется войти в лабиринт с миссией спасения.

Весь путь Вальдес ругал себя: за идею обвинить во всём Лею, чтобы сделать её приманкой, за то, что связался с влюблённой истеричной девицей и положился на неё, за то, что Гилиен оказался так слаб, что позволил уложить себя в больницу. Злился на некомпетентность хранителей академии, на то, что Ведьма оказалась так умна, что не оставила на местах преступлений ни одной улики, а теперь так терпеливо ждала, что слежка за подозреваемыми не принесла результата.

Больше всего Вальдес всё же злился на себя.

Распугав сотрудников больницы своим грозным видом, он почти вышиб дверь в палату Гилиена, выплёвывая:

— Вставай!

Но постель Гилиена была пуста. Вальдес подошёл и коснулся вмятины на подушке — холодная. Несколько мгновений он раздумывал, могла ли магия контракта Дрэгонхолла пробудить ректора от наложенных лунных чар вечного сна… Теоретически, это было возможно, но чутьё подсказывало: несносный Гилиен всё это время водил его за нос!

— Так-так-так, — Вальдес потёр лоб, прикидывая, что теперь делать и как договариваться с Гилиеном, повлияет ли его пробуждение на Дафну.

Теперь ведь Гилиен может ей приказать, и тогда они смогут собрать две спасательные группы, что увеличит вероятность спасения Леи. Но надо думать и о Ведьме: ей выгоднее оставить Лею в запретной зоне лабиринта, она может попытаться остановить спасательную операцию…

Могла ли Ведьма влиять на решение Дафны бездействовать?

«А ведь самый простой способ остановить миссию спасения — убить Дафну. А следом и Гилиена. Тогда никто не успеет спасти Лею…» — сердце Вальдеса пропустило удар, он уже собирался выпрыгнуть в окно и полететь на защиту Дафны, хотя известие о возникшей проблеме ещё только распространялось по академии, и Ведьма могла оставаться в неведении о прекрасной возможности избавиться от Леи.

Топот шагов остановил его, когда Вальдес уже выпустил крылья. Он резко повернулся к двери, и два вбежавших хранителя академии в ужасе отпрянули обратно в коридор. Они бы и убежали — настолько страшным было выражение лица Вальдеса, но просто застыли от ужаса.

У Вальдеса не просто дурное предчувствие возникло, а ощущение катастрофы.

— Что случилось? — от его мощного голоса содрогнулось всё здание.

Хранители академии упали на колени.

— Исполняющая обязанности ректора гралла Дафна… — залепетали они в один голос и осеклись под взглядом Вальдеса.

— Что с ней? — ледяным тоном осведомился он.

— Архонт Рэйдан похитил её и утащил в лабиринт. Мы ничего не могли сделать, всё заволокло сумраком и…

Вальдес облегчённо выдохнул: это был не худший вариант развития событий.

Но теперь у Ведьмы появился повод действовать жёстко.

Глава 48. Заблудшие и запутавшиеся

— Я прекрасен! Я абсолютно прекрасен! — декламировал Лузиро.

Одежды на нём не осталось. Он стоял на ветке вниз головой, но сила тяготения была не властна ни над ним, ни над его тёмными волосами. Ветка, которую он облюбовал, загибалась вверх и вплеталась в очередной геометрический лабиринт с красными и зелёными листьями.

— Неподражаемо великолепен! — с наслаждением произнёс Лузиро.

Обычно он мне совершенно и абсолютно не нравился, но сейчас, стоя в каменном лабиринте под занятым им деревом, я не могла оторвать взгляд от его совершенного в своей красоте тела. Идеально сложённое, с чёткими мышцами и жемчужно мерцающей кожей. Абсолютно прекрасное совершенство!

Не знаю, сколько времени я не могла отвести от него взгляд, хотя где-то мелькала мысль, что это странно и ненормально. Мысли становились всё более… альтернативными. Например, я не могла не думать о том, что в лабиринте не хватает указателей, но, несмотря на путанность, сервис здесь на высоте: вон как Лузиро изменили чудесно! Откуда-то я знала, что это исполнение его заветных мечтаний: его красота и восторг от него окружающих.

Обитатели лабиринта стекались к дереву и любовались им. Покачивали ветвями, поскрипывали камнями тел, улыбались во все острые зубы. Некоторые проходили поверху занятого мной лабиринта. Другие сползали с соседних деревьев, выбирались из лабиринтов их ветвей и корней. Скапливались на возвышении под деревом.

— Я неотразимо замечателен… —