А потом он вспомнил «Книгу Ветра и Крови». Забытые главы, которые редко встречались в основных изданиях. Почти апокриф. О том, кто выиграет бой, если силы будут равны.

Мужчину держат в этой жизни три вещи: настоящий друг, любимая женщина и ребёнок. Он несёт ответственность за всех троих. Но если у него нет хотя бы одной из этих опор — он проиграет бой. Возможность прекратить земные страдания будет слишком соблазнительной.

И когда Гриша встал перед выбором: вернуться домой; снова стать тем, кем он был всегда — или же остаться человеком, в этом моменте времени — он выбрал второе. Потому что не мог поступить иначе.

Его удержал мальчишка, не такой уж и маленький, но всё ещё ребёнок, случайно спасённый на дороге посреди конца света.

И я, бесконечно более могучий и разумный, чем он, вынужден был подчиниться. Потому что не мог предать себя и свои принципы.

Мы снова стали единым целым.

Гриша, когда вернулся на корабль, ещё долго не мог говорить; не имел возможности рассказать свою историю. Потому что никак не мог вспомнить, каково это — снова загнать себя в рамки языка.

Но он/я выполнил обещание, данное Эльми. Тут не нужен был язык. Он/я взял его за руку и показал то, что знал всегда.

Эльми не исчез в тот же момент. И я знал, почему. То понимание, которое он получил, могло уничтожить мотивацию его основной сущности. Прекратить существование того мироздания.

Я надеялся на это, но здешний Эльми был всего лишь марионеткой. Аватаром.

И он поступил так, как был запрограммирован.

Он вышел в шлюз, не надев скафандр. И этот поступок вызвал уважение и у меня, и у Кая — потому что соответствовал морали «Книги ветра и крови».

А потом я, как почти нормальный Гриша, наконец, обнял Катю и Пашку, и Кая. И, наконец, снова научился говорить.

У меня рождался новый план. Слишком прекрасный, чтобы оставить его просто мечтой.

— Для чего ты привела меня сюда? — спросил я вслух.

Тут было красиво; даже красивее, чем можно судить по фото или видео. На них не хватает здешнего воздуха, хрустящего от свежести и солнечного света.

Я стоял на берегу обрыва, а внизу, подо мной, был фьёрд. Полоска моря, которая врезалась в сушу на много километров. Там, внизу, был городок. Сейчас, конечно, брошенный и тёмный. Если бы я хотел, то мог бы узнать, скольким детям удалось из него спастись. Но я не хотел.

«Тут точно безопасно?» — подумал я.

«Конечно, — ответила Гайя, — я научилась питаться радионуклидами. Я стала сильнее, и смогла очистить нашу планету».

«Спасибо».

«Гриша, я не думала, что ты поймешь сразу, — сказала мысленно Гайя, — но, возможно, сможешь почувствовать».

Я закрыл глаза; втянул воздух, отдающий морской солью. Нет, ничего — только странное предчувствие близкого чуда, которое не покидало меня после того, как я вернулся.

— Извини, — сказал я.

— Это то самое место, — пояснила Гайя; теперь она тоже заговорила вслух, через наушник, который я не снимал во время вылазок наружу.

Теперь я понял. Столько миллионов лет прошло; то болото стало горами. Эмоциональный след, конечно, стёрся.

— Я была незапланированной флуктуацией, — продолжала Гайя, — случайностей в странном мире, который создал Эльми. И я чувствовала себя чужой.

— Скорее всего, ты бы смогла вырваться наружу, — ответил я, — но без людей.

— Да. И я была бы совсем другой. Дикой. Неизвестно ещё, чем бы всё закончилось, всё-таки место, где я появилась на свет, наложило свой отпечаток.

— Давай не будем о грустном, — попросил я, — тут… как-то спокойно. Я душой отдыхаю. Так легче принять то, что случилось, и то, что предстоит.

— Хочешь, я покажу тебе один из возможных вариантов? — спросила Гайя, — если не боишься, конечно.

— Чего боюсь? Тебя? — я усмехнулся, — да брось.

— Того, что слишком увлечёшься. И захочешь туда.

— Так разве это плохо? — я пожал плечами, — показывай, конечно.

Я почувствовал, что взлетаю. Меня подхватил лёгкий ветерок, и понёс вниз, где лежала маленькая рыбацкая деревушка.

На улицах резвились счастливые и здоровые детишки, взрослые выглядели так, какими, я знал, они никогда не были в реальном прошлом Земли, когда люди жили простым хозяйством. Слишком красивые. Ухоженные. Правильные и здоровые.

«Пасторальный рай? — спросил я мысленно, — ты этим хотела меня удивить?»

«Не так просто, Гриша, — я почувствовал её задор и веселье, — это не рай. Это другой мир, который очень похож на прежний. Есть смерть и страдания. Есть борьба и отчаяние. Враги, друзья и даже войны».

Мы полетели дальше; поднялись над горами, облетели долину. Я увидел суровый замок, нанизанный на гору, словно перчатка.

«Но здесь у всех живых существ есть душа. Настоящая. Её существование не надо доказывать — каждый это знает. Тут смерть — это не конец; за ней всегда следует возрождение. И это не вопрос веры или какой-то абстракции. Тут каждый помнит свои предыдущие жизни. Помнит ошибки и достижения. Знает, что благородство, великодушие и прочие добродетели будут вознаграждены обязательно, если не в этой жизни, то в следующей. Тут есть расставания, но нет подлинных, необратимых трагедий».

Я подумал, каково это — жить, зная, что никогда не умрёшь по-настоящему. Что всегда будет продолжение. И даже у меня захватило дух.

«Интересно, — кивнул я, — но нет. Не сейчас, по крайней мере»

Я ответил. И впервые вдруг ощутил, что именно сейчас, в прошедший миг, вселенная разделилась. Какой-то Гриша остался в мире Гайи, где она — великая сила природы, дающая бесконечную жизнь в гармонии, а с ней — бесконечное развитие, которые приводит к подлинному пониманию сути мироздания. К тому, что границ нет, и возможно всё. И души этого мира окажутся там же, откуда когда-то я сам пришёл в закрытый и страшный мир Эльми.

— Слишком просто, — ответил я, снова стоя на обрыве, — хочу чего-то более прямого. Что ещё меньше напоминало бы прежнюю жизнь. Помнишь, почти всё человечество сейчас — это дети. Они очень гибкие. Готовы принять почти всё.

— Ты знаешь уже, что ты хочешь?

— Да, — кивнул я, — настоящего бессмертия. И более великих целей, которые мы пока что не можем представить.

— Ты же понимаешь, что на этой дороге есть множество вариантов. Кто-то из детей станет гениальным учёным, который научится копировать сознание людей в квантовые матрицы. Информации внутри компьютеров не будет нужны убивать друг друга.

— Но всегда возникнет соблазн бороться со скукой самым действенным способом, да? Симулируя всё это.

— Гриша, я предлагаю варианты, — рассмеялась Гайя, — их можно обсуждать бесконечно.