Браслеты Гос. Исторического музея совершенно тождественны и имеют по четыре арки на каждой створке (рис. 60). Под арками — плетенка и орнамент из крупных завитков; на левой створке на всех четырех арках изображение птицы или зверя; на правой створке изображены плясуньи и домрачеи. Особенностью этих браслетов являются позолота фигур и отсутствие черни. Единственный случай, когда в нашем распоряжении имеются два тождественных экземпляра, позволяет точнее восстановить технику изготовления браслетов. Они оказались не литыми, а гравированными.

Рис. 60. Широкие серебряные браслеты (коллекции ГИМ).

Киевская группа представлена тремя браслетами и литейной формой; кроме того, к ней можно отнести второй браслет тверского клада. По сюжетам изображений эта группа занимает особое место в истории русского ювелирного дела. Поле браслета делится вертикально несколькими рельефными арками; внутри арок — рисунки людей, кентавров, деревьев, зверей и плетеный орнамент[575].

Браслет бывш. музея Киевской духовной академии расчленен на 6 арок, в которых есть изображения плясуньи с распущенными рукавами, воина и гусляра (рис. 61).

Рис. 61. Широкие серебряные браслеты (Киев).

К киевской группе нужно отнести и браслет черниговского клада 1887 г. с рельефными арками. К сожалению, внутри арок серебро настолько разрушено, что разглядеть рисунок невозможно. Интересен браслет из Киева, найденный в усадьбе Раковского. На нем изображены сирины и плодоносящее дерево.

Браслеты тверского клада 1906 г., несмотря на то, что они, по-видимому, составляли один гарнитур, оказываются различными как по технике, так и по стилю и качеству изображений. Один из них в орнаментике явно подражает другому, но выполнен хуже, чем оригинал, линии неровны, рисунок не везде понятен. Арки более раннего браслета заменены на новом широкими квадратами с изображениями львов с хвостом, образующим плетенку, и фронтально поставленной мордой двух зверей, стоящих на задних лапах; хвосты у них срослись и образуют пальметку (как на турьем роге из Черной Могилы) и двух птиц около древообразной плетенки. Характер изображений на этом браслете напоминает изображения на колтах с чернью.

Старший браслет, послуживший образцом для подражания, значительно ближе к киевским экземплярам. Рельефные арки делят створки на три части; внизу в арках — плетеные узоры; в арках левой створки — изображения женщин с кубками и мужчины, указывающего пальцем на небо. На правой створке изображено дерево и кентавр в одежде, с воротом и рукавами, разговаривающий со зверем.

К киевским находкам относятся два браслета из клада Михайловского монастыря 1903 года с изображениями барсов и птиц, а также браслет с позолотой из раскопок И. Хойновского в Старой Киеве (рис. 59).

Галицкие браслеты отличаются от киевских и владимирских большей сухостью изображений и особым стилем орнаментики. Браслет из окрестностей Галича дает в трех подражающих аркам клеймах изображения птиц и плетенку. Демидовский браслет интересен изображением мужчины в широкой шляпе с копьем в правой руке и птицей в левой[576].

Точная дата этих литых браслетов с чернью определяется с трудом. Если можно сказать, что они появляются в XII в., то указать точное время каждого браслета не представляется возможным. Некоторые из них (напр., тверские) могут относиться и к началу XIII в. Совпадение с архитектурным орнаментом Владимирской Руси заставляет датировать большинство браслетов второй половиной XII в. — началом XIII в.

При производстве браслетов основная трудность заключается не в отливке и не в последующей обработке резцом или в нанесении черни — все эти операции были хорошо известны и доступны каждому ювелиру. Самым сложным было изготовление литейной формы с тончайшими каменными перегородками (рис. 62).

Рис. 62. Литейная форма для отливки широких браслетов.

К сожалению, у нас нет данных, чтобы решить вопрос о том, сами ли литейщики готовили эти формы или это высокое искусство требовало особых камнерезов со специальными инструментами и навыками. Допустить существование особых резчиков возможно.

Второй категорией сложных и тонких литейных форм являются формы имитационного назначения. Имитационные формы были предназначены для того, чтобы путем простого литья воспроизводить тончайшие ювелирные приемы вроде тиснения, зерни и филиграни, требовавшие длительной и кропотливой работы над каждым экземпляром.

Известны литейные формы, при помощи которых могли быть воспроизведены путем литья (рис. 58) колты с тисненными (штампованными) щитками и припаянными шариками, колты, обсыпанные мельчайшей зернью, колты с филигранными ребрами, колты с орнаментом, нанесенным резцом; бусы зерненые, филигранные; трехбусенные височные кольца с филигранью; браслеты проволочные перевитые, широкие пластинчатые браслеты с гравированным рисунком.

Во всех этих литейных формах чувствуется желание мастера сразу, за одну отливку, получить готовыми все детали сложного предмета.

Вместо того, чтобы напаивать на поверхность серебряного звездчатого колта 5000 (!) мельчайших зерен серебра, посаженных каждое на микроскопическое колечко, или припаивать к небольшой бусине миниатюрные жгуты крученой проволоки, мастер-литейщик одной ложкой расплавленного металла добивается почти таких же результатов, как его собрат-ювелир длительной работой пинцетом, паяльником и жаровней. Конечно, литая вещь была значительно грубее, тяжелее по весу, чем тонкое тисненное серебро с зернью и сканью, но получалась полная иллюзия внешнего сходства.

Литье в имитационной форме освобождало мастера от припаивания деталей — полые серебряные шарики, которые обычно штамповались по половинкам и посредством полого же цилиндрика припаивались к колту, здесь заранее вырезывались на форме и отливались заодно с корпусом. Напаивание зерни заменялось высверливанием в форме мельчайших углублений, которые на отливке производили впечатление зерен. Филигрань воспроизводилась путем тщательной нарезки желобков с косой винтовой насечкой, дающей иллюзию крученой проволоки. Резьба и гравировка воспроизводились так же, как на формах для широких браслетов, — оставлением тонких рельефных полос на поверхности литейной формы. Изготовление литейной формы требовало специальных и тонких инструментов, в том числе и дрелей разных диаметров для сверления углублений под ложную зернь.

Обработка каменных форм поражает своей тщательностью. Каждая литейная форма сама по себе является произведением высокого ювелирного искусства.

Трудно сомневаться в том, что подобная тщательность в изготовлении форм свидетельствует о потребности мастера в массовом выпуске своей продукции. Только наличие широкого и гарантированного круга заказчиков или наличие рынка могли способствовать появлению таких дорогих и трудоемких приспособлений, как эти литейные формы.

Появление имитационных литейных форм знаменует интересный перелом в истории ремесла — одновременное существование двух технических систем. Одна из них рассчитана на исполнение вещей всем арсеналом технических приемов; она требует очень большого количества времени для индивидуального приготовления каждого предмета и, по всей вероятности, связана с работой на заказ. Вторая система дает несколько худшие по