Ленка же продолжала смотреть на него, словно ожидая, что он скажет или сделает в ответ.

Саша вздохнул и направился в большую комнату к прикроватной тумбочке Клавдии Васильевны, где под газетой на нижней полочке были запрятаны от него презервативы, о наличии которых он узнал лет в семь, но долго не мог понять, для чего они нужны.

Когда в шестом часу в квартиру зашла Клавдия Васильевна, Саша с Леной как раз одевались в прихожей, готовясь уходить.

«Черт! Немного не успели», – подумал Александр.

Клавдия Васильевна подозрительно сощурилась.

– А что это вы тут делали? – спросила она.

Ленка в ответ залилась краской, а Саша спокойно ответил:

– После соревнований зашли чайку попить, сейчас Лену провожу и сразу домой. Да, мамуля, папа просил передать, что немного задержится на работе.

Главное вовремя сказать то, что требуется, и все мысли Клавдии Васильевны переключились на непутевого мужа. Что, однако, не помешало ей немного погодя тщательно осмотреть кровать сына, а особенно простыню. Но ничего подозрительного найти не удалось. Вот если бы она догадалась пересчитать презервативы…

Тыгдык-тыктык, стучали колеса вагона. В купе было жарко. Проводница явно не жалела угля для котла. Несмотря на то что лыжи были в чехлах, по вагону разносился запах смолы. Сборная команда Карелии ехала на чемпионат Советского Союза 1967 года.

«Неужели это происходит на самом деле, – в который раз думал Петров. – Третий год живу во второй жизни и никак не могу отделаться от мысли, что вот-вот проснусь и обнаружу себя на ступеньках супермаркета с разбитой головой».

Он лежал на верней полке, закинув руки за голову, уставившись взглядом в никуда, не замечая, что на него с соседней полки пристально смотрит Лена Миронова.

Внизу за столиком сидели три тренера и, оживленно беседуя, уничтожали бутылку коньяка, закусывая солеными огурцами и вареной курицей.

– Саш, о чем задумался? – прервала девушка размышления друга.

Петров повернулся к Лене.

– Да так, – неопределенно сказал он. – Думаю, как выступим. Смотрел вчера погоду на неделю, вроде бы обещали оттепель. С мазью придется опять мудрить.

В это время в купе заглянула ведущая лыжница сборной Тоня Тибурева.

– Лена, – обратилась она к девушке. – Хватит тебе в мужской компании скучать, пошли к нам в купе, в «Акулину” играть.

Петр Александрович отвлекся от беседы и согласно кивнул головой.

– Правильно, Ленок, иди, поболтай, нечего наши разговоры подслушивать. Но через час чтобы как штык лежала в постели. Режим надо соблюдать.

– Да и ты тоже прогуляйся, – обратился он к сыну. – К ребятам зайди, пообщайся. А то что-то у тебя с ними контакт не налаживается. В домино им проиграй, что ли.

Оба его коллеги негромко засмеялись.

Под этот смех Саша легко спрыгнул с койки и, надев тапки, вышел в коридор.

Идти в соседнее купе к парням не хотелось. В памяти еще свежи были воспоминания, как проходила битва за его попадание в состав сборной. Несмотря на победу в первенстве Карелии и авторитет отца, в спорткомитете единства не было. Все упиралось в возраст.

Старший тренер сборной был весь в сомнениях. Одно дело – взять проверенных, зарекомендовавших себя лыжников, другое – пацана, неожиданно ворвавшегося в число лидеров. Кто его знает, может, это просто случайность и на серьезных соревнованиях он подведет.

Поэтому на личное первенство Советского Союза в Ленинграде Петрову попасть не удалось. Однако выступившие там представители карельского спорта остались без призовых мест. Именно тогда, после бурной дискуссии, все же было решено, что Петрова зачислят в сборную республики для участия в чемпионате Советского Союза в Мурманске.

После этого решения он сразу отправился на сборы на базу «Буревестника», где и тренировался до самого отъезда, ругаясь с отцом, переживавшим за непомерные, по его мнению, нагрузки. А по мнению сына, совершенно недостаточные.

В техникуме Саша не появлялся больше месяца и лишь иногда тоскливо представлял, как будет сдавать все хвосты, накопившиеся за второй семестр.

– Разрешите пройти, – попросил его толстяк, идущий из туалета с полотенцем через плечо.

Саша посторонился и уставился в окно. Там, за окном, царила зимняя ночь. В свете из окон мелькали темные силуэты елей да сугробы.

Постояв минут десять, он все же зашел в купе, где ехали его товарищи по команде.

– О, парни! Гляньте, к нам на огонек сынок зашел, – насмешливо сообщил Олег Фролов, двадцатипятилетний крепыш, мастер спорта, неоднократный призер республики. – Что, скучновато с батей в купе сидеть?

Однако, несмотря на добродушный тон, в его голосе отчетливо чувствовалась неприязнь, и Саша догадывался о ее причине. Фролов рассчитывал, что в команду попадет его друг Толя Гарников, но вместо него взяли именно Петрова. И хотя Александр заслуженно вошел в сборную, Олег до него все время докапывался.

Саша относился к этому спокойно, но иногда ему очень хотелось дать в глаз ехидному парню.

– В точку, угадал, – добродушно ответил он. – Тренеры мне не наливают, так что решил к вам зайти, в картишки перекинуться.

Сидевшие впритык парни сдвинулись еще и освободили место для Петрова.

За игрой в дурака время прошло незаметно. В одиннадцать Саша положил карты на стол и отправился спать, посоветовав ребятам сделать то же самое. Те проводили его смешками и продолжили игру.

В его купе было тихо. Отец похрапывал, повернувшись к стенке. Лена на второй полке тоже спала, подложив ладошку под щеку.

Петров забрался на соседнюю койку и почти сразу заснул.

Утром, когда они вышли на перрон, погода не радовала, Мурманск встретил гостей весенней капелью, хотя на календаре был еще апрель, для Севера далеко не весна.

Тренеры сборной нахмурились, глядя на это безобразие, но что поделаешь с погодой – ничего. Закинув за плечи рюкзаки с амуницией и взяв в руки чехлы с лыжами, все потопали к автобусу, идущему в сторону гостиницы.

– Лыжники, вашу мать! Осторожнее! Только попробуйте лыжами что-нибудь поцарапать! – возмущенно закричал водитель, когда куча народа с громоздкими чехлами в руках полезла в его автобус.

В голосе водителя слышалась угрюмая безнадежность. Видимо, ему приходилась кричать это предупреждение каждый день не по разу.

Когда автобус доехал до нужной остановки, мелкий, моросящий дождик перешел в снег, и на лице Льва Злобина, старшего тренера сборной, появилось оптимистическое выражение.

– Слышь, Саныч, – толкнул он соседа, – погода вроде налаживается, на минус повернуло.

– Да вижу я, – сообщил Петр Александрович, – хрен его знает, может, и повернуло, а может, и нет.