Он точно не знал, идти ли ему на уроки вгимназии и знакомиться с новым классом, или… Как там накануне сказал Арей?«Если я тебя не зову, то у тебя обычный школьный день. Если зову – отправляешьсяв резиденцию».

Неожиданно что-то стукнуло. Со стула упалакнига в мягком переплете. «Классики и современники. Н.В.Гоголь. «Мертвыедуши», – прочитал Мефодий на обложке. Подняв книгу, он открыл ее натридцать первой странице и нашел тринадцатую строчку.

«– Как в цене? – опять сказалМанилов и остановился…»

Некоторое время Мефодий отыскивал в этой фразеглубинный смысл, а затем, спохватившись, вызвал слезу и моргнул.

«Приходи немедленно! Арей», – прочиталон.

Мефодий быстро оделся и спустился вниз. Начасах было половина восьмого. Охранник в будке у школьных ворот посмотрел нанего с удивлением и что-то вопросительно сказал в рацию.

Оглянувшись, Мефодий заметил, как из окнапристройки на первом этаже на него смотрит Глумович, бледный от недосыпа. Когдаих взгляды встретились, Глумович поспешно отодвинулся в тень. Мефодий подумал,что ему уже известно о том, что произошло сегодня ночью в одной из жилыхкомнат.

Охранник открыл ворота. Вскоре Мефодий уже былна Большой Дмитровке и нырнул под леса резиденции мрака. Пара ранних прохожихвзглянули на него с любопытством. Мефодий, уже разобравшийся в ситуации, от нихне прятался. Он уже понял, что, вздумай увязаться за ним кто-то посторонний, онпопадет в пустой дом с провалившимся полом и выщербленными ступенями.

Журчал фонтан. Устроившись в кресле, Улитапоставила себе на колени коробку с конфетами и вращала западающий дисктелефона. Традиционные стражи мрака брезгливо относятся ко всем изобретениямлопухоидов, к телефонам в том числе. Арей не был исключением, однако Улитаухитрилась откопать дряхлый аппарат в одной из комнат дома № 13 и тогда жепридумала для себя эту нелепую игру.

Правила игры были просты. Улита произвольнонабирала номер, даже не утруждая себя запоминанием последовательности цифр, и,когда ей отвечали, говорила своим хрипловатым, хорошо поставленным голосом:

– Привет! Это я!

– Кто я? – удивлялись на том концепровода. Ответить мог кто угодно – мужчина, женщина, ребенок. Улите было всеравно, кого дурачить.

– Да я, я! – нетерпеливо повторялаведьма. – Не узнал, что ли?

– Нет.

– Ну дела! Это ж надо, своих не узнавать!Загордился? Клад нашел? – убежденно говорила Улита. Это был самыйответственный момент: подсечется рыба на крючок или нет. И рыба обычно подсекалась.

– Валя, что ли? Оля? АннаВалерьевна? – нерешительно спрашивал голос.

– Думай, думай! Пока холодно! –поощряла Улита.

– Ритка! Рит, это ты, что ли?

– Совсем холодно, – обижаласьУлита. – Ну давай подскажу! Я еще в гостях у вас была!

– А, вы сестра Толика! Галя!.. –взвизгивал голос.

– Ну и ста лет не прошло!.. –хмыкала Улита. – Я у вас кое-что забыла!

– Серьезно? Да ничего вроде не забывала…

– Вспоминайте давайте! Заиграть решили,а? – весело спрашивала Улита.

– Да ты хоть скажи: что?

– Сами думайте!

Собеседник начинал сомневаться.

– Не зонтик, нет? Но он вроде давно тутвисит!

– Он самый! И только попробуйте егопотерять! Я скоро буду на танке в сопровождении роты спецназа! – говорилаУлита и эффектно опускала трубку.

Иногда Улита творчески меняла концовку. Послетого как ее «узнавали», она вместо банального хода добавляла в голос интриги иговорила:

– Слушай, только ты не удивляйся. Я у васв сахарнице кольцо свое золотое закопала.

– Кольцо в сахарнице? Зачем? –пугался человек.

– А шут его знает зачем. Навеселе была, аоно с пальца соскакивало. Посмотришь?

Примерно в трети случаев собеседникдействительно соглашался поискать в сахарнице. И вот это был уже триумф. Вот исейчас, когда Мефодий заглянул к ней, Улита переживала очередной триумф.

Она подскакивала на кресле, роняя конфеты, иорала:

– Ты глубже рой, глубже! Ложкойзачерпывай, а теперь пальцами пересыпай! Как нет? Слушай, а ты его непроглотил?

Заметив Мефодия, Улита брякнула трубку нарычаг. Игра начинала ей надоедать.

– Странные существа эти лопухоиды! Имнужна не суть, а лишь твоя уверенность в том, что ты знаешь суть. Твердыйголос, немного тайны – и всё, они твои. И заметь – никакой магии, дажемалейшей, чистая техника. Захоти я собрать все зонтики, сумки и косметички, чтомне наобещали, – я заработала бы грыжу! Правда, возникли бы сложности сузнаванием. Все же способности к смене личин у меня меньше, чем у любогозаурядного оборотня… Ты не помнишь, мы заказывали для них серебряные ошейники?А то они в следующую пятницу припрутся – все тут переколбасят, – заявилаона Мефодию.

– Не помню… Слушай, зачем ты это делаешь?В смысле, зачем дразнишь бедняг? – спросил Мефодий.

Улита задумалась. Она грустно подняла с ковраупавшую конфету, сняла с нее пальцами прилипший волосок, подула на нее и съела.

– От микробов я не умру. Я умру отголода, – протянула она задумчиво. – Ты спрашиваешь: зачем? Хм… Нувообще-то это забавно. И еще одна причина. Интрига… Я ведь страшна, каксмертный грех! Нормальные парни не влюбляются в меня. А по телефону голос уменя наповал разит… Смекаешь?

– А магией влюблять не пробовала? –спросил Мефодий.

– С магией скучно. Запросто можно, носкучно… И потом, я еще пока не встречала такого, которого мне бы хотелосьохмурить во что бы то ни стало и любой ценой… Вот за нос поводить – делосвятое, – заверила его Улита.

* * *

Арей знаком велел Мефодию приблизиться. По егоразрубленному лицу блуждала загадочная улыбка. Стрелка волос зловеще наползалана лоб.

– Как спал? – спросил он.

– Нормально.

– А новые друзья как?

– Классные ребята, с воображением. Думаю,мы сойдемся, – помедлив, сказал Мефодий.

Он догадывался, что Арей и без его рассказазнает о том, что случилось ночью в школе. Едва ли вообще что-то могло укрытьсяот взгляда барона мрака.

Арей не без одобрения взглянул на него.