Мортале… какая многозначительная фамилия… Но теперь он мне не опасен. Я убила злодея, но в итоге оказалась злодейкой сама. Иронично. Но не смешно.

— До суда ты будешь находиться под арестом.

— Уводите! — приказала Элен и пнула мое бедро кончиком туфли.

Вот дрянь!

— А ты кто такая, что командуешь здесь? — огрызнулась я.

Элен подняла идеально нарисованную бровь и ухмыльнулась.

— Я — наследница, первая в очереди на пост главы клана магов, так что, не советую дерзить, маленькая мерзавка.

Да, припоминаю… племянница Альберто. Вот только единственная наследница — я.

— Уводите! Пока эта девка не начала пускать молнии в вас, придурки! — заорала Элен своим людям.

Все, что я успела — ватными руками натянуть верхнюю часть платья на оголенную грудь.

Двое амбалов резко дернули меня, поднимая из лужи. С потолка так и продолжала литься вода, и от звона пожарной сигнализации закладывало уши. Мужчины грубо удерживали мои руки, будто я могла оказать им сопротивление.

Они специально притормозили у обгоревшего тела старика, но мой взгляд зацепился за неподвижное тело Макса, лежащее в луже крови, смешанной с водой, льющейся из пожарных труб.

— Стойте! — крикнула Элен, когда мы были уже у самого выхода, — если сегодня ночью в твоей камере будет скучно… приходи в нашу спальню… Первая брачная ночь будет жаркой… Ты же любишь подсматривать…

Элен приглашала меня в астральное путешествие. Конечно, она же в курсе этой моей способности…

Я сглотнула обидную горечь, но все же улыбнулась.

— Хочешь, чтобы он забыл о жене в первую же ночь? — выплюнула ей в лицо, которое тут же исказилось дьявольской гримасой.

— Увести!

Меня волокли по ковровым покрытиям, которые обжигали ноги, оставляя стертые полосы на коже. Руки сжимали с такой силой, что казалось еще немного, и их оторвут. Я теряла сознание, включалась и снова видела лишь темноту.

◊ ◊ ◊

Очнулась я на промозглом земляном полу. Вокруг было темно, и лишь тусклая полоска света просачивалась в щель между дверью и полом. Пахло сыростью. Неужели в современном мире еще остались средневековые темницы? Разве сейчас не запирают преступников в камерах с хотя бы окрашенными стенами и окном с решеткой?

Окна с решеткой… Небо в клеточку… Натворила же я…

Но лучше так! Не смей жалеть!

Пусть я умру, зато я не отдалась этой мерзкой твари, не стала его игрушкой и средством достижения своих целей. Лучше уж так, чем всю жизнь жить в золотой клетке, вручив свою судьбу в костлявые руки вонючего старикашки.

Но мой боевой настрой непокоряемой и готовой на любые страдания женщины ради непобранной чести улетучивался с той же скоростью, с какой вода наполняла мою камеру. С потолка капало, из-под стен сочилась вода, и запах сырости и мокрой земли становился ярче, насыщеннее.

Сил стоять не было, но, чтобы не захлебнуться в грязных водах темного подземелья, я все же держалась из последних сил. Вода прибывала быстро.

Страшно… Очень страшно захлебнуться в черном подвале…

Рик… Вытащи меня из этого ада! Где же ты? Почему ты не приходишь? Помоги!

Помогите хоть кто-нибудь…

Но никто так и не пришел. И вряд ли уже придет. За пару минут уровень воды поднялся до уровня моих колен. Есть ли смысл тянуть время?

Мамочка, надеюсь, ты встретишь меня.

Я сползла по стене, царапая спину о шершавые каменные стены, погружаясь в холодную воду, которая сейчас покрывает грудь, а через несколько минут…

Странное фырканье и скрежет в стене… Галлюцинации. Видимо, мой мозг решил напоследок развлечь меня.

Зубы стучали от холода, тело трясло, а глаза продолжали всматриваться в темную воду, из-под которой слышались непонятные звуки. Всплеск воды, и передо мной сияют два желтых глаза. Я вспомнила их.

Это были глаза зверя, что иногда следил за мной. Кто-то, похожий на волка, или дикую собаку, кто был поблизости, но никогда не нападал. Видимо, сегодня, он решил воспользоваться моей слабостью.

— Что ж, дружок, — я протянула руку к его морде, почесала лоб и за ушком, — ты вовремя, — собрала мокрые прилипшие волосы с плеч, закрутила их в жгут и подставила шею под клыкастую пасть, — давай, волчонок, помоги мне.

С погружением под воду страх исчез. Избавление… От постоянного страха быть использованной, быть преданной, быть ненужной… Все это останется там, в моей жизни. А теперь, я погружаюсь в мутную воду и, умирая, рождаюсь. Какую жизнь выберет моя душа теперь?

Надеюсь, в следующей не будет магии, не будет мужчин, не будет любви… Пусть, я стану монахиней в отдаленном монастыре и проведу жизнь в молитве и службе богу. Пусть я не познаю боли от неразделенной любви, пусть не увижу, как губы любимого мужчины касаются другой…

Что-то горячее, мягкое и очень нежное касается моих губ, глаз, щек, мое лицо больше не колют иголочки холода, тело накрыто чем-то тяжелым, горячим. Мне тепло, но каждый вдох дается с трудом, словно на моей груди лежит довольно весомый груз.

Открываю глаза и снова вижу перед собой эти желтые глаза, которые в полной темноте выглядят как зловещий привет из ада. Но мокрый нос продолжает утыкаться в мое лицо, шею, а язык пытается привести в чувство.

Дождь, ночь, лес… Я лежу на мокрой земле, покрытой листьями. Холод пробирает до дрожи, а сухие ветки впиваются в кожу почти онемевшей спины.

Волк делает радостный поворот вокруг себя, словно это не дикий хищник, а милый домашний щенок, когда мой взгляд становится более осознанным. Почему он так рад? Неужели меня спас зверь, который должен убивать, лишать жизни?

Волк прикусывает изорванные полы платья и пытается тащить меня. Мое тело скользит по грязи около метра, но ему тяжело, а моих сил не осталось, чтобы помочь. И, когда ткань рвется, оставаясь грязным клочком в его пасти, волк сердито выплевывает ее и бросается на меня.

Но не для того, чтобы убить. Он, в отличии от меня, не теряя надежды, пытается меня спасти. И теперь он тащит меня за потрепанный корсаж платья, точнее, за то, что от него осталось.

Он останавливается, чтобы отдышаться, укладывая голову на мой живот. Тяжело дышит и жалобно скулит, заглядывая в глаза, словно просит: «Помоги мне!»

Глубокий вдох влажного воздуха с запахом прелых листьев дает моему телу прилив энергии. Волк, не медля, хватается за остатки платья и помогает двигаться. Я судорожно вожу глазами, пытаясь понять, где я.

В темноте с трудом угадываю знакомые очертания научных башен, и понимаю, что мы где-то у дороги, ведущей к порталу. Вот только смогу ли я подняться в гору?

Смогу! Я должна! Это мой шанс, который я не имею права упустить.