подняла руки, закинув их за плечи мужчины, обвивая им его шею, притягивая ближе.

Наверное, мне хотелось, чтобы он продолжил свою пытку поцелуем. Я желала этого до дрожи в каждой клеточке своего тела. До этого тянущего ощущения внизу живота. Сладкого, мучительного и острого, нараставшего с каждым прикосновением умелых рук. С каждым жадным взглядом, которым Итан позволял себе намного больше, чем простой поцелуй.

Его рот оказался сладким. Наши языки встретились, затанцевав древний, как сама жизнь, танец.

Он изучал меня. Лаская губами, касаясь пальцами, становясь более жадным, более требовательным. И эти прикосновения сводили с ума, лишали способности мыслить трезво и разумно. Я раскрывалась навстречу его страсти, позволяла жадно целовать себя, и сама сходила с ума, запустив пальцы в его волосы, такие непривычно жесткие в сравнении с моими собственными.

Понимала, что это неправильно, но не могла остановиться сама и остановить его. Мне казалось, что именно сейчас мы делаем то, что должны. Что он скоро исчезнет из моей жизни, потому что лорд Итан Беррингтон никогда не захочет жить далеко от своего родного дома и цивилизации. Там, в Столице, где его место. А значит, у нас не так много времени. У меня. Чтобы почувствовать его руки на своем теле…его губы на своих губах. А потом помнить всю оставшуюся жизнь. Почему-то даже в этот прекрасный миг, когда он целовал меня с жадностью человека, заблудившегося в пустыне и нашедшего спасительный родник…так вот, даже в этот миг я понимала, что он уедет и я останусь одна. Без него.

Так почему не позволить себе узнать вкус этого мужчины? Просто ощутить себя нужной, желанной!

Итан обхватил ладонями мое лицо, оторвался, отпрянув назад, заглянув в глаза, будто пытаясь что-то прочитать в ответном взгляде.

— Ты знаешь, что я схожу с ума по тебе? — спросил он. И я захотела поверить. Хотя бы в эту ночь.

— Вы, наверное, шутите, милорд? — спросила, пытаясь успокоиться и унять сердцебиение.

— Какие шутки, — он и не думал отпускать меня. Ласкал взором то глаза, то губы, то щеки. А затем вместо взгляда продолжил ласку уже губами. И я, подрагивая от нежности, прикрыла глаза, слушая, как он говорит, прерываясь между ласками. — Ты, наверное, колдунья, Джой. Если бы ты только знала, что делаешь со мной?

«Если бы ты знал, что испытываю я сейчас в твоих руках!» — подумала то, что не решилась произнести вслух.

Итан понял, что пропал. Теперь это было настолько очевидно, что он поразился своей слепоте. Как не смог сразу все понять и разгадать! Как так поздно осознал, что эта девушка дорога ему? Ведь уже тогда, когда он впервые поцеловал ее, внутри родилось особенное, ни с чем не сравнимое чувство. Так бывает, когда возвращаешься домой после долгого отсутствия. Вот и он рядом с ней ощутил тепло и уют. В ее колких словах, в ее вызове, таком открытом, как и вся она. Слишком отличавшаяся от привычных женщин. Слишком искренняя и чистая для этого мира. Назвать такую девушку своей — просто мечта. И вот теперь она рядом. В его руках. Удивительно податливая и искренняя в своей ответной страсти. Пусть неумелой, но оттого еще более возбуждающей. А он не мог себе позволить больше, чем просто касаться ее и целовать. Мужчина в нем требовал немедленно сделать Джой своей, но проклятый благородный джентльмен был очень против. Он твердил, что с Джой нельзя так поступать, даже если его намерения самые честные.

Но отказать себе в том, чтобы трогать ее и касаться губами, он просто не мог. Делал это с упоением, чувствуя, как она подрагивает, как тает в его руках. Да и он сам казалось превратился в податливую глину. Лепи, что хочешь.

— Джой! — с губ сорвалось имя девушки. Так естественно и так сладко, что внутри все заныло, а мужская суть просто завыла, требуя большего. А у него, черт подери, слишком давно не было женщины. И сейчас все, о чем он только мог думать, это ее тело в своих руках.

— Ты знаешь, что я с ума схожу по тебе? — спросил он. Не хотел, но вырвалось само, это глупое признание. И она не поверила. Итан даже обиделся, когда услышал ее ответ.

— Вы, наверное, шутите, милорд?

Он обхватил ее лицо в свои ладони, отодвинулся, чтобы вглядеться в прекрасные черты.

Она думает, что он шутит? Глупая девчонка. Да будь на то его воля, он немедленно сгреб бы ее в охапку и вместе с ней вернулся домой. И ни за что не отпустил бы от себя. Никогда.

«Верно, она колдунья», — подумал и не заметил, что высказал свое предположение вслух. Ведь иначе, как объяснить его состояние? Влюбился? Но знает ли он, что такое любовь?

У Итана было много женщин. Но никогда ни к одной из них он не испытывал и доли того, что сейчас чувствовал к этой девушке, таявшей в его руках. И все, чего он хотел, это сделать ее своей, присвоить, заклеймить, забрать с собой, прочь из этой дыры, туда, где она будет блистать на балах подле него. Возможно, он и поступит так, когда в голове немного проясниться и мысли перестанут кружиться, будто карусель.

Вот доберутся в ее имение, и он обязательно поговорит с мистером Дорнаном.

«Я заберу ее с собой. — Сказал Итан себе уверенно. И эта мысль принесла облегчение. — Назову своей женщиной и сделаю своей женой!» — и чуть не рассмеялся, понимая, что принял правильное решение. Но согласиться ли она?

Беррингтон наклонился ближе. Коснулся губами губ девушки. Едва ощутимо, но тело будто пронзило молнией. Остро. Почти болезненно и чувственно. Так, что внутри все заныло от нестерпимого желания. Мужчина понял, что если и дальше продолжит вот так целовать Джой, то просто не выдержит. Он же не железный!

Вот только отказать себе не смог. Ведь это было равносильно отказу дышать. А разве можно жить без воздуха. Но Джой помогла. Отстранилась сама, когда он едва не переступил черту, запустив руки под ее дорожную рубашку. Содрогнулся от желания, ощутив упругие груди под своими ладонями, и в тот же миг девушка отпрянула назад и принялась поправлять одежду.

«Поспешил!» — понял Итан и заставил себя остановиться, даже несмотря на то, что ему ужасно хотелось вернуть ее в свои объятия и показать, какой сладкой может быть настоящая любовь. Возможно, он так и поступил бы. Знал себе цену, понимал, что сможет пробудить в Джой страсть и чувственность. Она уже почти