– Не знаю, где вы, – сказала я, – но перезвоните мне немедленно.

С самого начала я оставила эмоциональную составляющую благополучия Шэя Борна на усмотрение отца Майкла, посчитав, что, во-первых, мои таланты больше пригодятся в зале суда, а во-вторых, мое умение налаживать межличностные отношения настолько заржавело, что требует универсальной смазки WD-40. Но на данный момент отец Майкл числится пропавшим без вести, Шэй госпитализирован, а я – здесь, хорошо это или плохо.

Я посмотрела на кисти Шэя, прикованные наручниками к металлическому каркасу больничной каталки. Чистые подстриженные ногти, выпирающие сухожилия. Трудно было представить себе, как эти пальцы дважды нажимают на спусковой крючок. Но тем не менее двенадцать присяжных смогли нарисовать себе эту картину.

Очень медленно я протянула руку над клочковатым одеялом и сплела свои пальцы с пальцами Шэя, удивившись теплоте его кожи. И когда я собиралась отнять руку, он крепче сжал мои пальцы. Его глаза чуть приоткрылись, сверкнув голубизной в обрамлении кровоподтеков.

– Грейси, – произнес он глухим голосом, – ты пришла.

Я не знала, за кого он меня принял.

– Конечно пришла, – сжимая его руку, сказала я.

Улыбнувшись Шэю Борну, я сделала вид, что я тот самый человек, которого он ожидал увидеть.

Кабинет доктора Виджая Чаудхари был заставлен статуэтками Ганеши, индусского божества с толстым брюхом и слоновьей головой. Мне даже пришлось переставить одну из них, чтобы сесть.

– Мистеру Смайту несказанно повезло, – заметил врач. – На четверть дюйма левее – и он не выжил бы.

– Кстати, об этом… – Я глубоко вдохнул. – Тюремный врач констатировал смерть.

– Только между нами, отец. Я не доверил бы психиатру отыскать собственный автомобиль на парковке, а уж тем более нащупать пульс жертвы, у которой понизилось давление. Сообщение о смерти мистера Смайта было, как принято говорить, сильно преувеличенным.

– Он потерял много крови…

– В шее есть достаточно структур, дающих сильное кровотечение. Для неспециалиста лужа крови может показаться чем-то ужасным, хотя это не так. – Он пожал плечами. – По моему мнению, произошел вазовагальный обморок. Мистер Смайт увидел кровь и потерял сознание. Организм компенсирует шок, вызванный кровопотерей. Давление снижается, и происходит сужение кровеносных сосудов, что приводит к прекращению кровотечения. Это также приводит к потере пульса в конечностях, и поэтому психиатр не смог нащупать пульс на запястье жертвы.

– Значит, – краснея, сказал я, – вы не считаете возможным, что мистера Смайта… гм… воскресили?

– Нет, – хохотнул врач. – В медицинском колледже я наблюдал, как замерзшие до смерти пациенты возвращались к жизни, когда их согревали. Я видел, как сердце переставало биться, а потом вновь запускалось само по себе. Но ни в одном из тех случаев – или в случае с мистером Смайтом – я не считаю, что пациент перенес клиническую смерть перед своей реанимацией.

Мой телефон завибрировал, что происходило каждые десять минут за последние два часа. Придя в больницу, я выключил звук, как предписывалось правилами.

– Значит, никакого чуда, – сказал я.

– Возможно, не в нашем понимании… но, пожалуй, семья мистера Смайта с этим не согласится.

Поблагодарив доктора Чаудхари, я поставил статуэтку Ганеши обратно на стул и покинул кабинет. Выйдя из больницы, я включил свой сотовый и увидел пятьдесят два сообщения. От Мэгги.

Я набрал ее номер.

– Мэгги Блум слушает, – шепотом ответила она.

– Что случилось с Шэем?

– Он в больнице.

– Что? В какой больнице?

– В городской больнице Конкорда. Где вы сейчас?

– Стою у отделения экстренной помощи.

– Тогда, ради бога, поднимайтесь сюда. Он в палате пятьсот четырнадцать.

Я взбежал вверх по ступеням, расталкивая врачей, медсестер, лаборантов и секретарш, как будто эта поспешность могла восполнить мое отсутствие в тот момент, когда я был нужен Шэю. Вооруженные охранники у двери лишь взглянули на мой воротничок – свободный проход, особенно в воскресенье, – и впустили меня в палату. Мэгги сидела на кровати, сбросив туфли и поджав под себя ноги. Она держала Шэя за руку, хотя я с трудом узнал бы в этом пациенте человека, с которым разговаривал вчера. Кожа пепельного оттенка, выбритые волосы, на месте которых видны швы, закрывающие рану. Нос, судя по всему сломанный, был прикрыт марлевой повязкой, в ноздрях – ватные тампоны.

– Боже правый! – охнул я.

– Насколько я понимаю, он попал кому-то под горячую руку в тюремной драке, – сказала Мэгги.

– Это невозможно. Я был там во время этой тюремной разборки.

– Очевидно, вы ушли перед вторым актом.

Я бросил взгляд на офицера, стоявшего наподобие часового в углу палаты. Мужчина кивнул в подтверждение ее слов.

– Я уже звонила начальнику тюрьмы Койну домой и отчитала его, – сказала Мэгги. – Через полчаса я встречаюсь с ним в тюрьме, чтобы поговорить о дополнительных мерах безопасности для защиты Шэя до момента его казни, хотя на самом деле он имел в виду вот что: «Что мне сделать, чтобы вы не возбуждали иск?» Майкл, вы можете побыть здесь с Шэем?

Было воскресенье, и я чувствовал себя совершенно потерянным. Я находился в неофициальном отпуске, и хотя всегда знал, что мне будет неуютно без Бога, но недооценивал, насколько бесцельной будет моя жизнь без церкви. Обычно в это время я снимаю облачение после проведения мессы. Мы идем на обед с отцом Уолтером в компании кого-нибудь из прихожан. Потом отправляемся к нему и смотрим по телевизору предсезонную игру «Ред сокс», выпивая по банке пива. Невероятно, до чего важна для меня религия, – она делает меня частью общины.

– Могу, – ответил я.

– Тогда я ухожу, – выдохнула Мэгги. – Он еще не проснулся, по крайней мере окончательно. И медсестра сказала, что он, вероятно, захочет помочиться. Тогда надо воспользоваться этим пыточным приспособлением. – Она указала на пластмассовый сосуд с длинным горлом. – Не знаю, как вы, но мне недостаточно для этого платят. – У двери она помедлила. – Позвоню вам позже. Включите свой чертов телефон!

Когда Мэгги ушла, я придвинул стул к кровати Шэя. Прочитал инструкцию на стене, как поднимать и опускать матрас. Там был также перечень телевизионных каналов. Я успел прочесть все молитвы по четкам, но Шэй ни разу не пошевелился.

К спинке кровати была прикреплена металлическим зажимом медкарта Шэя. Я бегло просмотрел непонятные для меня данные: описание травмы, препараты и т. п. Увидел имя пациента вверху таблички: